С высокого берега я видел, как морские львы
резвились в волнах залива -
длинные, гибкие существа,
вели себя так, будто Тихий океан
принадлежал им одним.
Далее - скалистые острова, плотно покрытые чайками,
бакланами, пеликанами;
Еще дальше - голубой, серо-зеленый,
пронизанный ветром пустой океан.
Неожиданно из воды показался маленький черный парус,
за ним шел узкий белый шлейф; затем еще один.
Два черных треугольника, то сближаясь,
то расходясь, направлялись к скалистому берегу.
Я хорошо знал, что за этим скрывается.
Но как морские львы, лежащие внизу, в горловине залива,
определили, кто прячется в полумиле? На это у меня нет ответа.
Может быть, они уловили запах или особый звук?
Так или иначе, вскоре началась паника; некоторые
спешно поплыли к островам, другие стали слепо карабкаться
на гранитный отвес; один,
особо жалостливо попытался залезть на торчащую из воды скалу:
и в тот же момент из воды вынырнула черная смерть,
беззвучно тихо, словно из морской преисподни. Вид ее и размер
чем-то напоминал одну из летающих немецких гадюк,
кусающих Лондон. В мгновенье вода забурлила,
разглядеть что-либо было невозможно; и тут же
с островов поднялись тысячи птиц – парящие чайки,
трудолюбивые пеликаны, быстрые как стрелы бакланы -
кричащее и беснующееся небо. Тем временем,
коричневая кровь, смешавшись с пеной, окрасила воды залива.
Это была не лишенная ужаса смерть,
но выглядела чистой и светлой, и прекрасной.
Почему? Да потому что в ней не было ничего человеческого,
никакого страдания, никакой лжи, притворства, злобы;
Все открыто и честно; человеческой воле здесь нечего делать.
Земля – это звезда, а человек затемняет свет.
Война – зло, мир - зло, жестокость – зло;
но смерть не зло.
Человеческая порода с самого начала не вписывалась в бытие.
Она выглядит как неудавшийся, далеко зашедший эксперимент,
который следует прекратить.
* * *
Orca