Ты сверкаешь только тогда, когда маски натянуты по уши,
Когда льется кровавый шартрез и все роли известны сразу.
Я молчу и кажусь сам себе чьим-то ветхим сторожем,
Или, может врачом, вдруг подцепившим заразу.
Ты завис в этот раз между наковальней и молотом.
Ну же, что ты – вперед, ты всех круче и всех умнее.
Только я опять возвращаюсь в свое черное-с-золотом,
И твои руки бессильно дрожат, а губы немеют.
…А разбитое сердце, правда, поверь, бесполезно шунтировать,
Сколько бы там врачи на крыльце не курили.
Вот в такие минуты мне и приходится констатировать,
Что моя тоска сильнее твоей эйфории.
17 ноября 2005