Из недоначатой поэмы "Агасфер"
=====================================
Ну, здравствуй, Рим! Гусиное Яйцо!
Что вылупилось? Или же - секрет?
Да, улыбнись, не прячь своё лицо!
Ты лучше стал за эту прорву лет,
Что не был я. Я много пропустил
И вот - теперь - хочу тобой напиться!
Мне не найти уже, где я здесь жил,
Ты раздобрел и подобрели лица.
Закончилась ненужная вражда
С гордячкой Фло, Венецией и Пизой.
Верона с Падуей Тебе сказали: "Да"
Устав бороться из-за Папской Ризы.
Я - Вечный Жид, бродяга Агасфер
Бессмертных мало нас и мы не слишком дружим.
Устали мы от пенья горних сфер.
Пытаясь цель найти, бесцельно кружим.
Тогда тебя покинул сгоряча
Бежав без денег, без семьи, без планов.
Бежал от Барбароссова меча
И приведённых им с собой германов.
Недавно обращённые тобой
Святого Вацлава жестокие потомки
Они тогда ещё искали бой
(И чем набить бездонные котомки)....
...Ломбардцы, Готы, Чехи, Аламанны -
Уж слишком густо всё переплелось.
В Сицилии я упросил Норманов
Чтоб взяли на борт. Тут и началось.
Как мог я знать, что так безбрежен мир,
Лежащий на спине у Черепаха!
Пятнадцать дней искали мы Гольфстрим,
Порой казалось - не избегнуть краха!
Нам было страшно - Ночь сжирала День!
Сам Океан устал ждать гибель кнорра...
До горизонта простиралась тень
И хлад. И мрак. Насколько хватит взора.
Казалось, что к Тартару нас сносило
Уже из вод струился чудный свет.
Крест, вбитый в небо непонятной силой,
Молитву принявши, избавил нас от бед!
Открылись земли. Нас встречали люди
Краснее допотопного Адама.
На золотом нам подавали блюде.
Остались викинги. Один лишь я упрямо
Шёл дальше и не мог остановиться.
Сквозь адский зной. Болота с сонмом гадов.
Я проходил прекрасные столицы,
Мне лес и горы не были преградой.
Я счёт не вёл дорогам и годам,
В одно лицо сливались встречных лица.
Но знаешь Ты, я это всё отдам
Всего лишь за надежду причаститься!
И вот однажды, вышедши из леса,
С трудом пробравшись по звериным тропам,
Я с ветеранами жестокого Кортеса
С чужою славою, вернулся вновь в Европу.
Испания, устав от Реконкисты,
С Италией, погрязшею в раздорах,
Делили мир на чистых и нечистых.
Монах Бертольд изобретал свой порох.
Я лишним был. И, не стремяся к свету,
Вновь миновал места, где рос и вырос.
Там я хотел приблизиться к ответу:
Зачем - Его пророчество так сбылось!
Что должен был ещё я передумать?
Какие уготованы мне муки?
Я на Синае месяц жил угрюмо
Напрасно к небу воздевая руки.
Набрав запасы фиников и хлеба,
Я, в жажде ожидания ответа,
Дошёл до мест, где горы впились в небо
Набухнув от таинственного света...
Мне не хватало воздуха и Веры,
Но не было уже пути назад.
Из христиан я точно был здесь первым -
Живым прошедшим мусульманский ад.
Когда Он наградит меня покоем,
Сюда вернусь, найдя свои следы.
Там я сумел почувствовать такое:
Мир, замерший над уровнем беды!
Там было то, что было раньше Слова
Там каждый камень тишиной кричал.
Взгляд, павший вниз, отскакивал вверх снова.
Я даже птиц внизу не различал!
И я б остался там - в извивах света,
Струящегося в неба бирюзу -
Ждать появления, рождения ответа,
Но свой вопрос оставил я внизу!
Я смог понять, что есть Сизифа муки
Запечатлеть пытаясь красоту.
И вниз катился в кровь сдирая руки,
Стремительно теряя высоту.
Но был вознаграждён я за паденье
И за потерю Света и простора -
Мне показалось: вот оно виденье
Эдема. Я на Суд предстану скоро!
Там Боги кровожадны и суровы,
Но к смертным - равнодушны и глухи.
Там для богов - священные коровы,
А для людей - нездешние грехи.
А за терпенье - странная награда:
Им Рай не дан и не обещан даже.
Кто жил в Раю - второго разве надо
Глазам, привыкшим к райскому пейзажу?
Но тот удел, что был обещан им,
И я бы выбрал, будь Господня воля! -
Принять весь мир и - после - слиться с ним.
Забыть и не жалеть о прошлом боле!
И не платить боязнью адских пыток.
И не считать количество попыток...
Я от острых вершин прореху
В своей Вере с трудом заштопал
Но пришло с караваном эхо:
Пал Второй Рим - Константинополь!
Не моя это, вроде, рана:
Что ровнять мне Орла с Совой?
Но Луна молодым ятаганом
Поднялась над моей головой.
Провиденья пути незримы
Хоть законы для всех - едины,
На руинах Второго Рима
Меня встретил крик Муэдзина
Я свой хадж ото всех скрывал,
Не светила мне роль имама,
Но рассвет был уж слишком ал
У горящей зари Ислама
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Войн горы вздыбили равнину
Спокойных лет,
Неся страданий вьюгу.
Я - не борец с безумною стремниной,
Удел мой - путь. И я нашёл фелюгу.
Поторговавшись яростно для виду
С неистовым аборигеном порта
Через неделю на брега Тавриды
Сменял я ослепительную Порту.
Да пусть продлятся годы Сулеймана
И будет меч его непобедим!
Но я услышал: В сумеречных странах
Стал возвышаться странный Третий Рим...
Двух, павших в прах, ему казалось мало
И, не боясь печального конца,
Их царь в тюрьму упрятал кардинала,
Не дав коснуться своего венца.
И, попирая приговор Собора,
Явить грозился Истинную Веру.
Он заявлял, что мир увидит скоро
Как превзойдёт сей Рим второй и первый!
Два Луны полноценных Таллара
Разменял я не зря, услыхав о таланте,
Что собой отменил деревянных и старых
Гордый храм Аристотеля Фиораванти.
Отвергали несчастных невест?
Что ж – теперь выворачивай локти, кусая,
Вы не раз ещё вспомните, что за насест,
Выбрал гордый Орёл, ЦареГрад покидая.
Вы напрасно забыли, как может расти
Тень от этих – пока ещё сложенных крыльев!
Как опасно не помнить, что не ест Он с горсти…
Эта странная птица. Напрасно забыли…
(Дальше - пока затык.)
Примечание:
Где-то в 1439 (вроде) году с Флорентийского Собора вернулся российский митрополит Исидор, подписавший Унию с Римом и получивший за то сан кардинала.
От Папы... И по лбу и Островский острог - от батюшки-Царя...
Там ещё много чего было, но это сами читайте...
Что дальше - пока не понял.
Это отрывки. Из ненаписанного. То ли пока, то ли уже.