* * *
Я ехал тогда в электричке
в приветливом царстве Весны,
глаза прикрывал по привычке,
чтоб вспомнились светлые сны.
Толпились вокруг россияне –
угрюмый, покорный Восток…
И вдруг я увидел сиянье –
как будто во мраке цветок.
И в этом дорожном виден
увидел я только плечо
да белого платья свеченье,
и туфли увидел еще.
На них все узоры – «под золото»
(что значит – предел красоты!),
какие-то кнопки приколоты,
еще – как свинушки – банты…
Лица ее не было видно,
тогда не понять – отчего
безвкусица эта невинная
растрогала сердце мое?
Причины на то очевидны:
среди тесноты и тоски
мы были с ней оба наивны,
мы были с ней в чем-то близки.
Дорожная книжка отложена
(Я строчки еще не прочел)…
Ей было шестнадцать, возможно,
а мне… впрочем, то не при чем.
За окнами кадры мелькали,
соседи дремали в тоске…
Я ехал в Москву со стишками,
Она – показаться Москве!
И цель уже близко… Но где же
те розы, что каждый искал?
Мы вдруг захлебнулись надеждой
у берега сумрачных скал…
Что было, то все перемолото,
и время уж стерло следы,
но туфельки эти «под золото»
вдруг выплывут из темноты…
…………………………………
И вот я опять в электричке,
в приветливом царстве Весны.
Глаза я прикрыл по привычке,
чтоб вспомнились светлые сны.
* * *