Так было с детства. Хотя узнавала иногда через десятилетия. И никогда никого не проклинала. И дурного не желала. Но так было.
Началось в четвертом классе. Первая школьная любовь – Алеша Паустовский, сын замечательного писателя. Учительница посадила за одной партой, чтобы Ирука его перевоспитывала. После четвертого класса Ирука ушла в другую школу и лишь спустя лет тридцать узнала, что Алеша застрелился, не дожив и до 30.
После девятого класса, когда Ирука как всегда проводила летние каникулы в дачном поселке Академии Фрунзе, в нее влюбился Сергей, рабочий парнишка, который уже начал трудовую жизнь на аэродроме Внуково. Ирука каждый день каталась с подружками на велосипеде, вот и встретились на одной из тропинок. У Сергея были пронзительно синие глаза и совершенно другой взгляд на жизнь – он откровенно посмеивался над комсомольским задором Ируки. На воскресенье было назначено первое свидание. Несколько дней дедушка и бабушка Ируки бурно обсуждали - пускать Ируку или нет. Но в конце концов согласились на компромиссный вариант дневного свидания. За 10 минут до назначенного срока появился друг Сергея Витька и сообщил, что Сергей не приедет, так как накануне ему вертолетным винтом отсекло два пальца на правой руке. Дедушка с Ирукой засобирались было в больницу, но Витька сказал, что Сергею и так плохо.
На даче же в Ируку влюбился Николя, генеральский сынок, который потом оказался ее однокурсником. Дело кончилось двумя мимолетными поцелуями. Его во взрослой уже жизни закрутило каким-то странным смерчем во время рыбалки. Да так, что не нашлись ни лодка, ни сам Николя. Тоже узнала через много лет.
В школе два последних класса была дружба-любовь с Веней – ни разу не целовались, но были неразлучны. Писали стихи. Говорили обо всем на свете. Жили в одном доме, вместе ездили в школу и из школы. Все оборвалось резко и бестолково. Сдавали экзамены в разные ВУЗы и после экзамена Веня вместо того, чтобы встретиться с Ирукой, пошел пить с другом. Ирука сразу написала гневную отповедь, Веня ответил на нее письмом, в котором сообщал, что эта отповедь остановила его, как коня на бегу, и что он после нее пытался повеситься. Так и расстались. Лет 10 назад с громким скандалом рухнула его успешная мидовская карьера, и теперь он вполне зажиточный домовладелец в далекой, очень далекой стране. Живет хуже бомжа в абсолютно захламленном подвале собственного дома. А через два квартала от подвала живет его сумасшедшая (в полном смысле слова) жена, о которой надо заботиться.
В институте в одной группе с Ирукой был негромкий мальчик Вова. Добрый, заботливый, очень хороший. Они с Ирукой сразу подружились. Сидели всегда за одной партой, вместе делали уроки, вместе книжки читали. Один раз прошли во время демонстрации по Красной площади, держась за руки. После второго курса вместе поехали на целину, но у Ируки тогда уже был жених. Вова звал Ируку Хозяйкой Медной горы, но никогда не объяснял - почему она Хозяйка этой горы. В начале третьего курса у Ируки была свадьба, первая на курсе. Вова пришел, подарил, кажется, скатерть, пригласил невесту на танец (это был их первый и последний танец), а на следующий день в институт не пришел, бросил институт, ушел в армию. Пытался застрелиться – легкое прострелил. Вернулся в институт, когда Ирука его окончила. С ним жизнь свела в начале 90-х в Чернобыле. Он был женат повторным браком на еврейке, у которой почти вся семья уже перебралась в Штаты. И они должны были ехать через месяц. На прощанье Вова подарил Ируке газовый баллончик, чтобы она могла защитить себя в нашей неспокойной стране.
У первого мужа Ируки тоже рухнула мидовская карьера, и он был объявлен сумасшедшим. А второй, кандидат наук, историк, работает в Израиле ночной няней в доме для престарелых и пишет Ирукиной маме, что женился, но счастлив без Ируки быть не может.
И наконец - сын Ируки - он умирает.
После всего этого Ирука из чисто альтруистских побуждений надолго оставила мужчин в покое.
И вот сейчас очень дорогой ей человек, даже не зная всех изложенных фактов, говорит, что Ирука опасна, а для некоторых – смертельно опасна. Прав, наверное. А сама Ирука иногда радуется, что было в ее жизни мужчин меньше, чем пальцев на одной руке, при всей пылкости натуры, и почти смирилась со своей горькой судьбинушкой. Только думает иногда – может, надо было родиться лесбиянкой? Но Бог не сподобил…