Передайте Офелии - берег сегодня пустынен,
Дремлют заросли дрока, тихонько свирелят пески.
Ни дольменов круги, ни священная заумь латыни
Никогда не могли передать привкус этой тоски,
Этот запах безвременья, может быть, неуловимый,
Эту сухость границ и нездешнюю ясность куртин.
Вот актёры гурьбой, во хмелю и с остатками грима
Удаляются прочь. Сценарист остается один.
Здесь ему хорошо, и простуда ведёт вдохновенье,
Все века перед ним расстилают дары по земле,
Как на рынке блошином. Почти не торгуются тени
Полководцев, поэтов, алхимиков и королей.
Этот праздничный хлам, крестоносных баронов наряды,
Муэдзина чалма или даоса посох простой,
Алигьери автограф с четвёртою песнею “Ада”,
В пыльной склянке аптечной бессмертия горький настой.
Здесь лишь нищий богат, и даётся легко беспредельность.
Это Оксфорда пыль сохраняет любые следы,
А у нас хорошо: то, что было на прошлой неделе,
Не припомнит никто. Остаются лишь небо и ты.
И тропинку к весне лет по семьдесят прячут сугробы...
Но пора начинать. Ничего, если зрителей нет, -
Фортинбрас уж в пути. Наш театр называется “Глобус”.
Молча за руки взявшись, мы медленно выйдем на свет.