Нике
Когда дядюшка Гершвин в обнимку с тётушкой Элли зайдут к тебе на чай: «нам с мятой, не надо премий»,
он будет сидеть в углу, незаметный, как тень от спицы, но внезапно окажется многотел, многорук, многолиц, и
ты вдруг захочешь приговорить его к высшей мере, он вздохнёт устало: «Ты опять за своё? Не буди зверя»,
уронит тебе на рёбра свои ангельские ладони, а тебе будет сниться долго, что ты тонешь… тонешь,
что в тебе прорастают водоросли /через руки и ноги босы/, на которых хоть вешайся, хоть плети из них косы,
что тобою гуляют рыбы, рачки, черепахи даже, и все говорят тебе что-то, но это уже не важно.
он прикоснётся к груди, животу, подержит за локоть крепко, в тебе качнётся трава-мурава: good bye, детка!
посидит на сливовой ветке укуренной синей птицей.
так и кончится твой ноябрь,
такой небылицей.