Ярило 21:6
Во начале положили мшистый камень на распутье,
Не течет вода живая из-под камня со тех пор,
В груди витязей ржавеют потаённых клеток прутья,
Сердце русское живое рвется ввысь во весь опор.
Выходили спозаранку на Смородину на речку,
Встретить в поле смерть лихую у Калинова моста,
Полымем со скирд мигает сарациново колечко,
Хороводом вкруг опляшет тень от княжьего перста.
Буйны ветры разорвали на березках сарафаны,
Где с мечтой рассвет встречали, там потоптана трава,
Русы косы притоптала плеть заморского сафьяна,
Сладки слезы пособрали во расшиты рукава.
В окна рвется ночь-разлука, солнца свет опережая,
И дивятся псы да черви, что Иванушка не смог,
И рыдают в придорожье позабыты урожаи:
“Ой ли ты, багряно море! Выплынь, выплынь, светлый Бог!”
За околицею вьюга заметет следы до дома,
В темном лесе волки воют, леший шутит во хмелю,
Не укрыться в непогоду, всё здесь будто незнакомо,
Веру дикую, чужую в горло трав свинцом зальют.
Хохот по небу грохочет, звезды метлами сшибая,
Гусли струны обрывают, ноги мчатся в пляс лихой,
Только нет ни слова правды в сочных притчах краснобая,
Только идолам с крестами суждено остыть трухой.
Так и ходят по задворкам душ незрячих вереницы,
Да из каждого окошка машут бороды седы,
И шагают вольным строем с плащаницы в поленицы,
Нет досель степным дорогам ни глотка живой воды.