И вспыхнули священные лампадки
Под ликами, зовущих к жизни вечной.
И свечи восковые озарили храм,
И там, где место пустовало постоянно,
Склонился некто в позднем покаянии,
Поднять, не смея взгляд свой к образам.
И после службы вышел он поспешно
И осенил крестом себя украдкой,
Так торопливо, робко, неумело,
Что и Всевышнем, не был он замечен
И в памяти смиренных прихожан
Остался только призраком и тенью.
И вряд ли кто в церковном песнопенье
Услышать мог души его орган.
Он был клеймом диавольским помечен,
И знал о том, и содрогалось тело…
И вот бредет в ночи, уходит дальше
От мест святых, кляня свою судьбу,
И под ногами всхлипывает слякоть,
И дальние собаки лают в тьму.
И вдруг отчетливо привиделись ему
Товарищи, которым верил свято…
Он долго спал в атеистическом гробу –
Строитель Вавилонской башни.