Недописанность будничных слов для меня не предел
и не повод другими словами до срока упиться.
Что хотел – получил, только знать бы, чего я хотел,
знать бы, где я за чашу с водой принял козье копытце.
И, стремительно шерстью и прочим, дырявящим мозг,
обрастая, и петь научаясь на козьем наречьи,
недоблеяность фраз принимаю порой за итог
всех попыток хотя б опереться на Божии плечи.
Закрывая глаза на просвет розоватой рукой
со следами порезов и прочих душевных волнений,
отпускаю тебя на заслуженно долгий покой,
мой вконец обнищавший замученный творческий гений.
Я ни то и ни се, но, прибившись к сей группе людей,
как к Саргассову морю в надежде на близкую сушу,
незабытостью рифм словно гроздью морских желудей
обрасту, чтобы снова насиловать бедную душу.
Так, из вечности в время вращая судьбы маховик,
не забыть бы обратно его провернуть по дороге
от себя до одной из еще недописанных книг,
где под маской людей тихо прячутся новые боги