СТИХОТВОРЕНИЯ ПОД НЕБОМ ПЕТЕРБУРГА. ПОСТ-2007
***
Жизнь – полосатая сука.
Хочется выпить еще.
Хочется голос рассудка
Взять и заткнуть кумачом,
В поезде мчаться куда-то
Мимо крутых берегов,
Без остановок, на запад,
Ну а потом на восток.
Только бы без остановок,
Чтобы ревела внутри
Новая, новая, новая
Музыка вечной зари,
Чтобы за каждой минутой
Было бы вспомнить о чем.
Жизнь - разноцветная мука.
Бредит лицо кирпичом.
(Телевизор. Тоска. Тлен)
Говори, не стой, не молчи,
А ладонью бей кирпичи,
Нарисуй на стеклах пейзаж,
Я хочу, чтоб лето и пляж.
Пиво капало чтоб со стен,
Чтобы стал веселей Жан Габен,
Ведь его все равно убьют,
Будет счастлив пусть пять минут.
Кто не пишет в ответ письма,
Попадает, конечно, в ад,
Ты запомни мои слова…
Неспроста так свежа листва,
Не впервой так сиять глазам,
Ни к чему быть твоим слезам.
Сядем в белый пустой трамвай,
Скажем вместо "пока" "прощай"
И помчимся по рельсам в рай,
Пока ждут нас, покуда май.
Городам тут стоять сто лет
И в мороз, и в солнце, и в бред.
Нам с тобой бы ночь пролежать,
День прожить да снова в кровать.
А потом я буду один.
Безо всяких там половин.
В тупиках, площадях, мостах,
На свой собственный риск и страх,
На свободу себе и на плен,
Вечность слизывая со стен.
Пять минут, и упал Габен.
Телевизор. Тоска. Тлен.
(Карандашом)
Не хочу ни с кем делиться мыслями.
Тишиной пугливой полон дом.
Одиночество вокруг такое чистое,
Будто озеро, и я, как рыба, в нем.
Синеву ночей родной окраины
Размывает известь неродной.
Мне немного хлеба тут оставили,
А вода бежит с небес сама собой.
Паста высохла, пишу теперь предания
Старины своей тупым карандашом.
Вылось. И хотелось сострадания,
Камни прошлого катились нагишом.
А теперь не хочется. Канистрами
Черпаю тоску лишь из ночи.
Не хочу ни с кем делиться мыслями.
Лето стынет в микроволновой печи.
(Вперемежку с октябрем)
Желто-синие поляны,
Краски темного во мне,
В их глубинах великаны
Ждут на крепостной стене,
На стене в летучем замке,
Пробивая небосвод,
Бледно-желтые вязанки
Гроз кидают за порог,
За вершину всех на свете
Пыльной памяти углов.
Мчится всадник на конверте,
В окруженье парусов.
Ты в степях полночной дали
Причащаешься луне,
Надо мной рябой октябрь
Закаляет сталь в огне,
Лопоухие аллеи,
Старики несут горшки
На погосты Галилеи,
Через звездные мостки.
Я люблю тебя, светило,
Уносящее часы,
Что песком запорошило
Стылой пляжной полосы.
Я узрел осенней сажи
Тропосферные поля,
Мимо Бога без поклажи
На трамвае проносясь.
Я открыл сквозные шлюзы,
Над потерянным дождем,
Мы вдвоем в огромной луже
Вперемежку с октябрем.
(автопортрет с маленькой буквы а)
Я
Тоже некий поэт и писатель,
Тоже себе самодовольный козел,
Смотрюсь в свое кухонное зеркальце по утрам
И принимаю позы,
Принимаю позы, как император,
Вот это дела.
Когда пишу, сажусь, широко
Расставив ноги
И придаю лицу серьезный вид.
Напишу чего-то…
Прочитаю…
Какая к черту разница,
Завтра все равно на работу.
А так вообще-то я тоже
Пишу себе
Понемногу
(Фиолетовая элегия)
Погружаясь в облака мыслей,
Я потворствую раскатам грома,
Я приветствую шаги жизни
И машу рукой незнакомым
Городам.
Настоящее всегда рядом,
Хоть скрывается в парах яда.
Алкоголь моя утеха и отрада
Вот так.
Я киваю облакам мыслей,
Где фантазии застыли и зависли,
Новый вечер ждет меня дома
В огнях.
Разолью себе тепло в рюмки,
Пропущу все до одной юбки,
Дам отбой своему рассудку
И все...
Погружаясь не спеша в граммы,
Мимо стекол проплывают рамы,
Навсегда теперь уже странный
Для всех,
Я рукой торможу стрелки,
Я сижу на большой тарелке
И плыву в один сплошной омут
И плыву в свой прекрасный омут...
(Пока не сотрутся каблуки)
Будь быстр, пьян, смел,
Слова врут, снег бел,
Ходи по канату, тут heaven, там hell,
Пой, если еще не пел.
Дождь сыплет, гниет зуб,
Постель холодна, а рядом труп,
Хочешь бежать, но ты уже тут,
Рубашки рвутся, ботинки жмут.
Тебя боялись и стерегли,
В углу горели глаза-угли:
Ханыга, тряпка, дрянной тип,
Псих (то молчит, а то истерит).
Будь бодр, пьян, смел,
Бабы врут, лист бел,
Ходи по канату, где heaven, там hell,
Пой, если еще не пел.
Март выбил в душе дверь,
Простор воет, как дикий вепрь.
Пошли к дьяволу всё, хорош ныть,
Пошли к дьяволу, будем с ним пить.
Асфальт мокрый, сухой лед,
Ты в клинче с улицей, чья возьмет?..
Судья подкуплен, жюри пьет,
Невеста того и гляди уйдет.
Но будь быстр, пьян, смел,
Стихи врут, хлеб бел,
Держись за канат, тут и там hell,
Пой, если еще не пел.
(В Таврическом саду)
Листва отражается в чашке кофейной,
В проеме двери важно ходят коты,
Лежат на дороге, как пятна портвейна,
Следы.
Немного вперед, за железной оградой,
Где зелень травы столь свежа и сладка,
Ревут в суете голосов водопады,
Мельчает река.
Я тоже брожу вдоль перил и решеток
И самозабвеньем наполнен густым.
Умчатся мгновенья, останутся фото,
Картинки и сны.
Горстями зажгутся огни по аллеям,
Трава распрямится, сотрутся следы.
Я буду рассматривать в чашке кофейной
Луну и мосты.
(Рыбак)
На островах, на островах
Растут кусты едва-едва,
И их патлатые ладони
Бегут по воздуху, как кони.
Рыбак сидит с открытым ртом
И чистит зубы кулаком,
Который день по дну блуждая,
Вотще он ищет рыбьи стаи.
И полон рот его червей,
Октябрь приходит без бровей,
Их вытер ветер по дороге,
Рыбак гнет в танце руки-ноги.
Вода приходит с высоты,
В его лице ее следы,
А в небе рваном, улетая
Смеются хором рыбьи стаи…
(Лето в Петербурге)
Лето в Петербурге.
В запахах сирени
Бредят переулки,
Замирает время.
Хорошо валяться
Под широким дубом,
Под дубами снятся
Насти, Кати, Любы.
На лужайке птицы,
Детские колени,
Бутерброды, пиццы,
Женские мигрени,
Выцветшая кожа,
Шлепанцы и майки,
Мамин крик: «Сережа!»,
Папин: «Разливайте!».
Кони щиплют листья,
Памятники стонут,
Над рекой разлился
Желто-синий омут.
Будет, чем украсить
Будничные речи.
И грохочет праздник,
И пылает вечер…
(Актуально о мертвом)
Какие рожи! Какие поэтики хилые!
Ваш свитер мешает вам жить,
Всю жизнь свитера, до самой могилы,
И волосы сбиты в патлы,
И джинсы истертые, мысли побитые,
И чахлой щетины торчки,
Там небо наотмашь раскрытое,
А я вместе с вами торчи.
Один насосался историей -
Его просто так не поймешь,
Одних имен собственных море,
Уснуть невтерпеж.
Прошел Новый год неудачно -
Крестьянский кондовый гундеж,
С пюре из морали впридачу,
Чтоб легче вошло в молодежь.
А третья под бледненьким хокку
Хранила свои купажи
Из сплина и тли, и компоты
Из необаятельной лжи.
И спорили, было им важно,
То это, иль вовсе не то,
Годится ли к виду бумажному,
И кто после этого кто?
Курил я эстетски в сторонке
И желчью забрызгал свой взгляд.
Внутри поднимались потемки,
И таял снаружи закат.
***
Слезливый день, сливовый вечер,
Начало марта в робкой дымке,
Устало-желтым фотоснимком
Сижу. Картонен. Бессердечен.
Души сатиры беспробудны.
И мокрый ветер над холмами.
В окно тоска стучит ветвями.
Вокруг темно и многолюдно.
Ты снегом ледяным по горло
Изрезана, портвейно-бела,
Зима в твоих краях дебела,
А смерть прозрачна и прогоркла.
Меж облаков толпятся птицы,
Туман снедает утром ранним
Чернильный бред и берег дальний,
И у воды рубцует раны,
И у весны растут ресницы...
***
Сбываются придуманные сны,
Смываются дождями расстоянья,
Приюта не находят у весны
Мои мытарства и мои исканья
Огнями разлиновано лицо
Всех угольных ночей на этом свете,
Но чудеса сжимаются в кольцо
И лопаются в розовом рассвете
Река набухла горестной водой,
И дамбы впереди с пустыми ртами
Стоят продрогшей грязной чередой,
Смешавшись с грозовыми облаками
Дороги леденелая петля
Вплетается в меня, полощет ветром,
И снова начинается с нуля
Отсчет неистребимых километров
***
Прозрачная и колкая зима.
Уныло тащится дояр с своей дояркой,
Молчание пустого зоопарка
И старая развалина-тюрьма
Здесь глаз и слух ласкают, теребя
Лохмотья нервов сумрачных прохожих.
Летают грифы, на бомжей похожи,
И снятся круассаны голубям...
Я выплываю из-под юбки сна,
Умытый кофеиновым угаром,
С тем чтоб опять слоняться дотемна,
Скрываясь от радаров вдоль бульваров
Клошаром или, может, пьерришаром.
Пока без устали орут в дворах гитары,
И маты сыплются наружу из фрамуг,
Покуда алкоголь мой лучший друг,
И мир живет пока, хоть очень старый,
Вращается заезженная… нет,
Заснеженная временем пластинка,
Роняет небо в золоченых дырках
Вниз головой людей, зверей и крыс
И города, и пациентов психбольниц,
Дома, деревни, рюмки и протезы,
Сольфеджио, октавы и диезы…
«Будь постоянно пьян», - промолвил Шарль Бодлер,
И путь продолжил свой усталый Агасфер.
(Праздники и будни)
Так. Ты и я теперь - чужие люди,
Усталые, осенние, больные,
Пройдут без нас все праздники и будни,
Пришел и говорю: отныне
Не стану больше ошиваться
Из-за тебя на самом дне бутылок,
Эй, посмотри: вот это я, а это мой затылок
Пыльна и скучна осень
В этом мире,
Нагие ветки тыкают в лицо.
Вполголоса истершееся имя
Мне шлют мертвосплетения лесов.
Воспоминания по капле сгинут,
Впитаются в песок непрочных дней.
Команда «вольно!», и посты покинут
Смурные бесы в голове моей.
Кроме тебя, навалом счастья в жизни,
Я знаю, я читал в календарях:
Весенний дождь, закат, и пиво «Гиннес»,
Мороженое, косинус и синус,
Ходьба по городу в вечерних фонарях…
(Ты меня кусала)
Ты меня кусала, а еще
Псы кричали, и летали совы,
Помню, изгибался горячо
Твой язык, упрямый и багровый.
Бешено стучало о тебя
Мое сердце, глупое созданье,
И, в себя почти не приходя,
Ночь сверкала пьяными глазами…
(Вспоминая вкус твоих сосков)
Вспоминая вкус твоих сосков,
Я глаза закрою и завою
И отправлюсь прочь из сапогов,
И воткнусь в известку головою.
Ты была прохладна и сочна,
Всю тебя хотел пройти губами.
Счастье оттопырилось сполна,
Небо завертелось вверх ногами.
Растекаясь пьяной красотой,
С кем теперь ты голову теряешь?
Может статься, что сама с собой
Черт-те что ночами вытворяешь...
(Свадебные мотивы)
1.
Свобода белоснежным флагом
Спускается с танцующих небес.
Пусть будет так. Мне так и надо,
Я вытащил блестящий свой обрез.
Я заглянул в отверстие и обмер:
Русалочьи хвосты переплелись
В запястья сумасбродного фантома,
В преддверии прыжка с аэродрома
Забуксовал и заскучал в пыли
Последний самолет
2.
Пергаментные свитки сентября
Уже в дороге. Ждут своих дождей.
И яд течет из прелых тополей…
Приходит ночь, но с ней уже нельзя
Играть в бутылочку, танцуя голышом
Речная стужа гонит под мосты
Искателей священного Грааля,
Там ткутся манускрипты темноты,
И голова летит в кусты, играя
Сама с собой
3.
Болтают рюмки, лежа на столе
О том, кто больше всех из них отведал водки,
Уснул в фантасмагории чечетки
Вниз головой жених навеселе.
Ах, эта свадьба – ненасытный ком
Любви до гроба и коварных планов,
Придуманный для смеха растаманом.
Невеста шепчется фривольно с мертвецом
4.
Ползет, мотая гривой, спелый август
По земле,
Радаром щупая губернии и села,
С упорством разбитного новосела,
И что-то сыплется во тьме,
Срываясь в канитель полета -
Плюется звездами во сне
Космическая позолота.
Холодный день со мною ляжет
В бледнеющий проем окна,
Посмотрим, что на это скажут
Салют,
А после тишина.
(Червячки и рыбки)
Умирала осень за моим окошком,
Истончились листья, лопнула гармошка,
Дождь осыпал лица мелким водопадом,
Лицам, как и птицам, ничего не надо
Равнодушны дети к розовым качелям,
На качелях дождевые червячки заледенели
И оттают только в середине мая,
Рыбаки их тут же ловко поснимают
Грустно все, как видно. И ноябрь скоро,
Выглянет, фригидный, из-за косогора,
Чахлых крыл владелец, будет кашлять колко,
Раскидает всюду водные осколки
Сесть бы мне в автобус и поехать в гости,
Позади оставить кубометры злости,
Холода и яда голубых улыбок,
Посидеть, погреться, полежать, попрыгать,
Покормить в пруду твоем пучеглазых рыбок
(Эпиграф для эпитафии)
Мы все немного умерли,
Землей слегка закиданы,
На нас стоит чуть видимый
Загробный экслибрис.
Никак не разлагаемся,
По-прежнему завидуем,
Преследуем, досадуем,
Что нам не дали приз.
Просроченные головы,
Прогорклые стремления,
Величие оставило
Уставшие сердца.
Тысячелетья прожиты,
И новым поколениям
Шутить осталось висельно
В предчувствии конца…
(Видения Вуду)
ни-хрена-себе-экспериментальная-поэзия
Голова
Курит сама собой табак,
За стеклом
Зеленые крылья сна,
Горло
Хлещет само собой коньяк,
Ангедония без начала и дна,
И нигредо сковало полет ножей,
Осыпается бархат с картин
Трухой,
Вечный танец зомбированных пажей
В черепах,
Раскалывающихся под рукой.
Боги-трикстеры хитро глядят со стен,
Гаитянский сумрак
Сожрал глаза,
Там
Барон Суббота
Встает с колен,
Прилетает ночью под образа…
По каналам струится
Пульпа времен,
Ураган кусает колокола,
Пантеон мефистофелевских имен,
Что всю жизнь проговаривал
Без числа,
Пригвождает меня наконец к столу,
Застеленному
Кровью и темнотой,
Слышу шорох бамбука, реки молву,
Занимается дымом
Плот над водой…
(Душа зимы)
Гнилье растет под небесами…
Свои сомнительные мысли
Я отправляю почтой на простор.
Пускай хоть кто-нибудь на них ответит,
Пусть их сожрет прекрасный ветер,
Пусть ими кормится костер.
Шаганье туфель по бетону
Рождает гул в душе зимы.
Все туфли ночью жаждут дома,
Топча мерцания луны
Быстрее и быстрей.
В дороге б не упасть мне…
Деньги
Вино находят в тех местах,
Где б не решился обнаружить даже
Я его,
В тех тупиках,
Где продавщицы спят
Душа зимы
Поет ларькам о ненадежности весны.
Мне снятся матерные сны...
(Эпилог с девочкой)
Тьма в подстаканниках и стаканах,
Густая, жирная, нефтяная,
Солью откладывается на ранах
И страшит концентрацией даже
Бывалых
Привидений и тараканов.
Во тьме пустота и горечь.
Последней в ней больше, кажется.
Ни разу не был на Мертвом море,
Но воздух тот же, тишь та же,
Кроме того, странно даже,
Во мне слои мертвой сажи.
Ты предложила мне дружбу. Искренне.
Пью третий день. Иди к черту, девочка.
Являются ж людям такие мысли!...
Швырнуть в фонтан тебя,
Словно мелочь бы.
Будем мы с разных сторон счастья
Губы кусать, ложась порознь,
Бродить босиком по остывшей страсти,
Ты – не в моей,
Я – не в твоей
Власти.
И…
Оставляю внутри слезы.
СПАСИБО ВСЕМ, КТО МЕНЯ ЧИТАЛ И ЧИТАЕТ. БЕЗ ВАС Я БЫ УЖЕ СПИЛСЯ.
СПАСИБО STIHI.RU ЗА ПРИЮТ.
С ПОДПОЛЗАЮЩИМ НОВЫМ ГОДОМ!
:-)