Входя в морозный лес под купол чар безбрежных с тишайшим звонким светом, не обманись, здесь ждёт тебя любовь.
Вглядись, как ожило вокруг, дыхание перехватили дивы.
Извив волнителен вкраплением вечности, за поворотом в плен возьмут объятия щедрости. И в очертаниях невиданности в лес маня, играют блёстками кристаллы снежности. Фантастов изваяния атлантами предстали в сторожах и наблюдают мысли встречностей. Вот кто-то взгромоздился на пенёк и с пъедестала смотрит гордо вдаль, как команданте.
Отяжелело аркой дерево под снежным таинством преображения, и на коршовник присела чья-то стать. Чуть в глубине ансамбля композиций выглядывают, прячась, гномы-тролли. Не здесь-ли изразцы Марьи-искусницы?
Дивом дивным влекомо царство снежности, что чудом смотрит с этого пня.
Изваяны скульптуры на образчики вкусов. Хочешь налево смотри, хочешь вправо.
Толпы духов влекут за собой по глубокому снегу в кладовые великих загадок необъятности. Думка почивает, лелеется нежность, материнства величие, и шаловливое детство. Ни отнять, ни прибавить - ассоциации-галлюцинации.
Воздух свежестью пьянит, дурманит любовно любовью любоваться.
Воображение парит бездонностью - Данилою бредёшь, куда ведут глаза. И вглядываться в необъятность молчаливого пространства загадкой чудищ. Как и почему такое здесь? И дух искателя влечёт всё дальше в бесконечность галереи леса грёзами представленных фантастик. Пробираться трудно по глубоким сугробам, но кто же остановит, когда ищешь награды? Лежбище вывороченных гигантами деревьев грандиозно и фантастично - композиция из корневищ так инопланетна.
Радость плещется во мне, и на выросших за спиною крыльях под свист "соловья-разбойника" я вмиг перелетаю через необъятного размера стволы и вгромождаюсь на выпуклую скользкую поверхность. Не упасть бы - соблюдаю равновесие и осторожность. В случае чего, здесь нет никого, только духи леса. И, может быть, гуляют тревожные духи бывших фронтов. Здесь рядом Волоколамское шоссе - известная бойцам войны дорога века. Нетронутый забвением глубокий рыхлый снег - непросто выбираться. Здесь великанов тишина и неизвестность снежного ландшафта.
Соскакивая, оборачиваюсь. Со ствола дерева глядит в упор живописной кисти картину - явно кисти уединившегося Мастера. А таковых по земному шару немало. И замираю вмиг перед колоритом иконным, как вкопанная, и не дышу.
Застряла в горле шариком слеза - знаком осчастливлена первопроходца. Вот так допущена была до клеьи просветления. И одарована печатью наслаждения её Величеством по царству зимнелесья, её красой. Ну, как высокопарностью не подытожишь - воочий дар охотнику за сказкой. Видела её живьём, да описать всё не умею.