…Провокационный вопрос «Что есть поэзия – искусство или мировоззрение?» так и не получил однозначного ответа, несмотря на обилие дискуссий вокруг данной темы. Собственно, это и не вопрос вовсе, а – повод поговорить о том, что же происходит в пространстве поэтического языка, попытка уложить поэзию в «прокрустово ложе» вчерашних представлений о ней: так понятнее и удобнее…
Сегодняшняя поэзия – процесс сложный, почти не изученный и практически никем «извне» не управляемый (особенно это заметно в Сети, где не существует «печатных», «газетно-журнальных» приоритетов).
Единственное, что не может вызывать возражений – поэзия сегодня переживает своеобразный Ренессанс, как бы очнувшись от летаргии вчерашней унифицированной «советской» эстетики. Налицо разветвление стилей-мировоззрений, разнообразие техники, наличие серьёзных экспериментальных опытов и воскрешение традиций, во многом восходящих к Серебряному веку русской поэзии И это не удивительно: Серебряный век не пережил стадии расцвета, зрелости и завершения, так как был грубо, насильственно оборван в начале тридцатых годов прошлого столетия…
(О. Светлова «Заметки о современной поэзии»)
...Спрашиваю себя, каким образом можно донести до «поэта» категории мужества, взрослости, ответственности. Никаким образом нельзя – в ответ получишь стихи и поэмы (заведомо плохие) о «мужестве, взрослости, ответственности» и т.д. и т.п. Но что тогда понимает «поэт» под верой? Ничего не понимает – слагает стихи о «Боге, вере, любви, святости» и т.д. и т.п. Он рифмует любую священную тему, любое святое чувство заворачивает в куплет! И нет на свете большей муки, братия, чем читать лирически-благочестивые стихи…
(К.Султанов «Откровение интеллигенции»)
…Поэзия - моя единственная надежда на бессмертие, которое существует только в виртуальном мире…
(Рита Бальмина, из интервью)
…Поэзия-Личность Риты Бальминой – в современной поэзии давно уже является понятием, эстетическим знаком, хотя и - неформально. Её стихи давно известны в Сети и любимы многими: от рафинированных эстетов, гурманов поэзии до непритязательных, не искушённых в тонкостях поэтических инверсий, пеонов и проч. читателей, которые с удовольствием напевают на своих кухнях её стихи под гитару («Я просто иду домой…»)
Поэт-личность-творчество: все три составляющие здесь разделить уже невозможно. Во всяком случае, Рита Бальмина – человек-перформанс – уже сегодня неофициально является персонажем истории литературы. О ней ходит много легенд, и все они – в большой мере - художественны. Многие, отождествляя автора и тексты, предполагают отыскать в текстах или услышать некую «правду» о человеке, забывая о том, что «правда бытия» иногда оказывается не много не значащими для самого автора «жизненными обстоятельствами» по сравнению с «правдой творчества».
Острая наблюдательность художника, проницательность Сивиллы (недаром Сивилла – один из лейтмотивов поэзии у Бальминой!) позволяют с кажущейся лёгкостью (техника настолько виртуозна, что поэтическая речь становится естественной!) создавать поэтическую реальность, пугающую своей достоверностью:
Целуй мне ладони мозолистых рук, дорогой,
Они огрубели, шершавой коростой покрыты.
На улице Алленби сделалась бабой ягой
Среди мастеров безработных твоя Маргарита…
(«Я знаю на улице Алленби каждую шлюху в лицо…»)
Катастрофическое восприятие действительности у автора – попытка выразить метафизический ужас бытия, которого человек, погружённый в сомнамбулическое неведение обыденности, просто не замечает:
В лабиринт - лаборантам неопытным опыт срывая -
Хладнокровным халатам, хлопочущим в запахе хлорки.
На носилках несется на скорости скорбь мировая
Коридорами вздорного сна, приводящего в морги.
(«Отпусти»)
Но в том и дар, и проклятие поэта, как и пророка, ясновидящего: видеть всё иначе, по-другому…
(О. Светлова «Заметки о современной поэзии»)
Органный бог, органный Бах
Из католического храма -
Дух духоты... Вдыхай, пиши,
Вложи в слова такие средства,
Чтоб состояние души
Передавалось по наследству…
(Рита Бальмина)
Фрагмент статьи:
http://stihi.ru/2009/08/19/913
________________________________________________
СТАРШИЙ БРАТ
Мне страшно, старший брат, мой стражник злой.
Хотя глумливой золотой иглой
На длинной тонкой нитке потаканья
Пришиты мы друг к другу так, что шва
Не разглядеть, и стали цельной тканью, -
Ты мертв, а я еще жива.
Когда проклюнувшись из одного яйца
Мы ждали жизни так, как ждут конца
Вселенной кровожадные пророки,
Уроки рока мы осваивали вместо
Тех мест, где в сроки созревают строки
Под цедрой цитрусов инцеста.
Ты становился мной, а я тобой:
Судьбой играя, голубой прибой
Листал "Плейбой", - и ангел плотоядно
Взлетал с твоих соленых губ
На мой язык и превращался в яд, но
Звук медных труб фальшивых не был груб.
И лунный блик врезался словно клык
В твой острый, твой ликующий кадык,
И волны прибегали к изголовью,
Одно и то же повторив стократ:
Мне больше нечего бояться, брат, -
Я не спасу тебя своей любовью.
Я ПРОСТО ИДУ ДОМОЙ...
Я просто иду домой
По улице неродной,
По городу неродному
К такому чужому дому,
К родному чужому мужу,
Который небрит, простужен
И ждет из другой страны
Письма от своей жены.
Я просто иду с работы,
Минуя большие лужи,
Уже прохудились боты,
И нужно готовить ужин
Больному чужому мужу,
Который устал от кашля,
Которому стало хуже,
Которому тоже страшно.
Я ЗНАЮ НА УЛИЦЕ АЛЛЕНБИ КАЖДУЮ ШЛЮХУ В ЛИЦО...
Я знаю на улице Алленби каждую шлюху в лицо.
Я шумного нищего пьяницу возле большой синагоги
Опять обойду. Обойду и менял-наглецов:
Те "куклой" с прохожих взимают налоги.
Я знаю: на улице Алленби можно купить сигарет
В любое ночное и даже военное время.
Ее тротуар субтропическим зноем прогрет
И свалкой отбросов, готовой родиться, беремен.
Я знаю: метут этот мусор поганой метлой
Филолог с Фонтанки, играющий рифмами тонко,
И черный, огромный, клыкастый, но вовсе не злой,
Потомок вождя людоедского племени в Конго.
Над их головами, нагая, лечу на метле
На грязную, черную, чертову эту работу:
Ведь я состою судомойкой при адском котле,
В котором свиные котлеты готовлю в субботу.
Так мне ли бояться пришествий и страшных судов?
Кто "куклу" судьбы разменял без судебных издержек,
На улице Алленби грязных, чужих городов
Метлу свою крепко руками гудящими держит.
Целуй мне ладони мозолистых рук, дорогой,
Они огрубели, шершавой коростой покрыты.
На улице Алленби сделалась бабой ягой
Среди мастеров безработных твоя Маргарита.
ВСЕ ДВЕРИ ДАВНО ЗАКРЫТЫ...
Все двери давно закрыты,
Двуногие спят в тепле.
Дворняга по кличке Рита
Прижалась к чужой земле.
Ни шороха и ни звука -
И думает вслух она:
"Бездомная злая сука,
Не вой на меня, луна!.."
СТРЕКОЗА
Крыло прозрачнее намека,
Зрачки прозрачнее крыла,
И лжепророчество жестоко
О том, что молодость прошла.
О старости больной и нищей
Предупреждали муравьи,
Сказали - утоплю в винище
Все одиночества свои.
Со дна хрустального бокала,
За призму пристальных зеркал,
Где призрак муравья устало
И прозаически икал,
Взлетает праздничное чудо,
Пустая радостная прыть -
И я оправдывать не буду
Свое недоуменье жить,
Уменье взмыть и неуменье
Держать в уме немое слово.
Да не подвергнется сомненью
Безмерность мудрости Крылова.
БОГ ЖИВЁТ В МАНСАРДЕ...
Бог живет в мансарде - под самой крышей.
Он ослеп и почти ничего не слышит.
Впал в маразм и детство под слоем пыли,
Пережил сыновей, а внуки о Нем забыли.
Мы давно уже в старика не верим.
По привычке Его поминая всуе,
Мы глядим наверх. Чох Его за дверью
Напоминает, что Он всё ещё существует.
Дьявол снимает угол в полуподвале.
Он наркоман и бисексуален.
На него нарываюсь, когда он под утро валит,
Озираясь, тайком из соседских спален.
Он всё ждёт, что дедуля сыграет в ящик,
Чтоб занять мансарду и стать настоящим
Господом... В конце концов,
Дом поверит в существованье жильцов...
ДЕНЬ ТЯНЕТСЯ СТРОКОЙ ЭККЛЕЗИАСТА...
День тянется строкой Экклезиаста,
Как вязкое и будничное тесто.
От обстоятельств времени и места
Мой образ действий заявляет "баста".
И снова терминалы и таможни,
Да интервью случайному соседу
О том, что осенью туда уеду,
Где жить еще сложней и невозможней.
Шуршит шоссе бензиновая лента,
И новостройки новоселам рады,
И кладбище глядит из-за ограды
В окно потенциального клиента.
ХРАНИ МЕНЯ, БЕЗНОГИЙ БОГ ДОРОГИ...
Храни меня, безногий бог дороги -
Двурогая уродливая герма:
Бесцельный путь выматывает нервы,
И я едва передвигаю ноги.
И страшно, страшно странствовать под стражей
Созвездия, охваченного дрожью,
По раздражающему бездорожью
Безбожного убожества пейзажей.
Дорожный знак "луна" белеет над оливой.
Дай руку! На! - попутчик молчаливый:
Вдвоем вдвойне бессмысленней идти,
Особенно, когда не по пути...
Дай руку мне. Ведь ты меня не выдал
Ни первым встречным на большой дороге,
Ни тем, кого хранит гранитный идол -
Обрубок гермы грубый и двурогий.
Я ВИЖУ ЯФФО ПО-ДРУГОМУ...
Я вижу Яффо по-другому,
И ты меня не убедишь
В том, что предутренняя тишь
В порту напоминает кому.
Здесь зной зловонный неизбывней,
И рыба пахнет анашой,
И пирсов каменеют бивни
Сквозь бриз в лагуне небольшой.
По кромке бахромы из тины
Хромает наловивший крабов,
А мол волной плюет картинно
На мокрых рыбаков-арабов,
Которым звезды строят глазки -
Блестят небесные путанки.
Хотя куда острее ласки
У марокканки-наркоманки.
Та присосалась к сигарете -
Страшна, как божье наказанье...
А лунный серп на минарете
Острей ножа для обрезанья,
Острее брани на губах
Прямых потомков Авраама...
Органный бог, органный Бах
Из католического храма -
Дух духоты... Вдыхай, пиши,
Вложи в слова такие средства,
Чтоб состояние души
Передавалось по наследству.
© Рита Бальмина
Об авторе: Рита Бальмина (США, г.Нью-Йорк)
Поэт, прозаик. Родилась в Одессе в 1958 г. По профессии художник-дизайнер.Член Международной художественной ассоциации при ЮНЕСКО. Училась в Одесском художественном училище им. М. Б. Грекова и Харьковском художественно-промышленном институте. В конце 1980-х гг. активно участвовала в неофициальной литературной жизни Одессы. Участница антологии «Вольный город», изданной в Одессе в 1991 году. С 1990 г. в Тель-Авиве, держала литературный салон. Член Союза писателей Израиля и Международного ПЕН-клуба. Публиковала стихи и прозу в периодических изданиях и толстых журналах России, Украины, США, Израиля, и ряда европейских стран, в многочисленных альманахах и антологиях. Член Союза писателей Израиля. Член Международного ПЭН-клуба. Лауреат литературной премии имени Д. Кнута за 1995 год, номинант Бунинской премии 2007 года. Обладатель 1й литературной премии "Серебряный стрелец" 2008 года.
С 2000 г. живет в США, публикует свои произведения в журналах «Слово-Word», «Побережье», «Членский». В журнале «Черновик» публикует свои тексты в жанре визуальной поэзии.
Автор книг: «Закрытие Америки», «Флорентин, или Послесловие к оргазму», «Лишняя жизнь», «Недоуменье жить» и др..
http://magazines.russ.ru/authors/b/balmina/ - Публикации в Журнальном зале
http://zhurnal.lib.ru/b/balxmina_r_d/
http://futurum-art.ru/autors/balmina.php
http://stihi.ru/author.html?rbalm
http://codistics.com/sakansky/all/balmina1.htm
http://drugieberega.com/authors/RB
http://sunround.com/club/authors/balmina.htm
Стихи Риты Бальминой опубликованы в книге "Серебряный Стрелец. Поэзия - 2008"