Три Ангела беседуя о вере,
Вдруг, привлекли внимание Творца.
И каждый говорил, как свято верен…
И искушения не пустим, мол, в сердца…
Вмешался тут Господь: «- Не осуждайте!
Не знаете, как труден путь земной…
Спуститесь вы с небес и испытайте,
Соблазны все своей душой.
Даю вам ровно месяц жизни смертной,
Чтоб с верой искушенья превозмочь.
Вы завтра же коснётесь земной тверди,
И обретёте кровь и плоть…»
И лишь восток зарёй забрезжил,
Три Ангела проснулись на лугах,
И рядом был здесь путь проезжий,
И город виделся в холмах.
Стряхнув росу, отправились в дорогу.
Да, пешим тяжелей, чем на крылАх:
И пыльная дорога колет ноги,
И жажда на растресканных губах…
В воротах толчея скота и люда,
Но всё ж вошли с вечернею зарёй…
Богатый город, роскошь здесь повсюду,
Но каждый занят лишь самим собой.
И что ни шаг, то искушенье глазу…
Смешались наши Ангелы с толпой,
Здесь вина, кушанья – голодному отрада,
Красавиц томных целый рой…
Но жажда мучит и устали ноги,
Плоть не душа и требует своё…
И, отдохнуть бы надо им с дороги,
И голод утолить, найти жильё…
Но путникам, как видно, здесь не рады,
Без платы здесь им не достать еды,
И за ночлег здесь требуют награды,
Но, Слава Богу, дали хоть воды.
А пО Утру, опять забота…
Как здесь прожить, не ведая беды?
Три Ангела пошли искать работу,
Испив колодезной воды.
И Рафаэль, хранящий символ веры,
Был взят писцом – прислугою судьи.
Израэль, взят купцом, чтоб вешать меры,
А Урия – тачает сапоги.
Через неделю Рафаэль взмолился:
- Господь, прости меня и пощади!..
И, в миг, на небе очутился,
В лучах божественной любви.
- Господь, прошу, сними земное бремя!
Там суд не прав, и, правда - ни в чести…
Богатство правит там в любое время,
Коль беден ты – там правды не найти!
И я был слеп, не зная те пути…
Верни, и Урию, и Израэля,
Не дай, чтоб сбилися с пути,
И обратились в лицемерья…
- Нет, Рафаэль, то их пути…
Им время есть на размышленья.
Им следует самим прийти,
Или ответить за безверье…
Меж тем, Израэль, на обвесах,
Стал наживать свой капитал.
У женщин славился в «повесах»
И о богатстве помышлял.
А Урия, обмерив ножки,
Пьёт виноградное вино,
Шьёт всем красавицам сапожки,
По вечерам играет в кости,
Иль с Израэлем заодно,
Флиртует с девой волоокой,
Ища продажную любовь,
Чтоб разогнать младую кровь.
Срок миновал. И на рассвете,
Они предстали пред Творцом,
Как напроказившие дети,
Пред строгим, любящим отцом.
- Господь, мы впали в искушенья,
Нам оправданий не найти…
Красавиц взоры, вина, подношенья,
Нас сбили с Твоего пути…
Мы были чисты в Твоём крове,
Но на земле будни суровей,
И сердце гложет от тоски…
И мы поддались искушеньям,
Чтоб сердце полнилось весельем,
Покой души, чтоб обрести.
Но нет покоя в земном теле.
Там ложь, пороки, лицемерья…
И, трудно свет найти в пути,
Когда гордыня впереди…
- И вас – прощаю. Впредь же, знайте:
Тернист путь к свету и тяжёл…
И никого не осуждайте.
Кто скорбь стерпел – тот свет нашёл!
- Господь, позволь, во искупленье,
В пещере тёмной, кандалы
Надеть - и обрести терпенье,
Очистить души нам от тьмы.
- Всё ж вы избрали наказанье…
Так не пеняйте на меня.
В оковах, в темноте, в изгнании,
Вам быть до Судного лишь дня.
Исполню я ваше желанье…
Другим же будет в назиданье,
То воля ваша – не моя.
И до сих пор в пещере тёмной,
В оковах крепких ждут Суда,
Два Ангела землёю искушённых,
На небесах оставивших крыла…
Не слышно там глухих стенаний,
Терпенье – лучший друг веков…
И просят у Творца, лишь состраданья
И прощенья, всех людских грехов…