когда легковерен и молод я был,
меня куртизанки прозвали «дебил»:
я к ним приходил и читал им стихи,
хотя на уме у них были грехи
(отбить адвоката у неженки Белль,
Жюли запустить таракана в постель,
два зуба сломать белокурой Аннет
и деньги спереть у мадам Спускунет).
я им говорил о небесных цветах –
камелий тревожил несбывшийся трах,
я был извращенец, я был гамадрил
затем, что о чистой любви говорил.
о, как я любил, пребываючи пьян,
взирать исподлобья на дивный канкан,
и видеть в мелькании ножек и ног
рифмовки, о коих помыслить не мог.
я звался у фей куртуазно: «баюн»,
за то, что чирикал, что твой гамаюн.
а после я стал адвокатом, и вот
никто меня больше никем не зовёт,
и больше никто до седьмых петухов
не слышит моих гениальных стихов
(зато черноглазая новая Элль
меня никогда не прогонит отсель,
а старая Белль, что теперь Спускунет,
мне сделает лично отличный… омлет).