лихорадочно, с надеждой на перевес,
замерзшими пальцами набирает
смс:
"что еще мне для тебя сделать, кто знает?
мы - одно"
..
выдано
его молчание ей без рецепта,а пусть бы даже и по,
падая на шпалы, разбивая щеки - до самого трамвайного депо,
и там кричит в потухшие окна, чтобы пустили трамвай,
надрывает голос, пытаясь через слова
донести степень того, как сейчас нужна
кому-то. и колотит в двери, запертые до пяти тридцати.
и твердит, что трамваи должны пойти
сейчас. очень срочно. четвертый час на холоде.
взрывается пониманием того, что не поймёте вы,
а ведь когда-то и сами были кому-то нужны.
и кутается в шарф, и подтягивает штаны,
и отчаянием плачут в пустые окна комки берез
и уже не сдерживает сама слез,
кидается грудью на дверь, как на дзот
считает вслух до пятисот,
и снова кричит, и хрипнет, и глохнет,
и трубка жестоким гудком стонет,
и тут же за это приговаривается к смертной казни.
и она сгребает лицо руками,
и выучивается молиться,
выгребает душу наружу, кричит в небо аустерлица:
пожалуйста, сделай нас ближе.
и луна тишиной провода лижет,
и небо не отвечает.небо временно недоступно.
а завтра будет уже поздно, глупо
на что-то надеятся.
и ей даже не верится.
что она опоздала.
ей всегда было его мало.
..
а в пять тридцать пошли трамваи,
а в девять - солнечный свет.
снеговики на солнце тают,
снеговикам ультрафиолет
вреден.
[ей.всегда.его.было.мало
а теперь его совсем нет.]