Он родился уродом. И в нем нарастает печаль
От горбатого тела, лица, искривленного роком.
Только в ясных глазах остается незримо печать
Совершенства, которое только у Бога.
Трудно встать. Трудно сесть. Трудно просто общаться с другим,
Ведь не все понимают, как тягостно внешнее эго.
Он уходит в себя и становится он – нелюдим
В своей странной стране, где дома собирает из снега.
Но его тишина, что наполнила воздух страны,
Не коснется уродства изломанной линии тела.
Ведь его доброта и печаль – никому не нужны.
И до белой страны никому никакого нет дела.