Когда стоишь на краю обрыва, есть ощущение
Несбыточности и нереальности полета,
Как будто твое коммунистическое мировоззрение
В упор расстреливают из глиняного пулемета.
Внезапность, с которой сменяются мысли, отрезвляет лучше,
Чем возможность видеть лишь темноту и огни костров.
Вглядываешься в свое далекое отражение в луже,
Являющееся осколком чьих-то больничных кошмарных снов.
Хорошо размышлять, лежа голым в холодной ванне,
Стреляя во сне из маузера в белый свет,
Куда исчезает водка, налитая в черном стакане
И где тот четвертый, внутри которого ты есть и тебя нет.
Отборнейшим русским матом и дивным японским сказом,
Коня привязав на длинной удобной узде,
Ты создаешь слова, жесты, движенья и фразы,
Способные существовать лишь в условном пространстве «нигде».
И никак не поймешь, засыпая на мягком диване,
Кто из вас обретает бесплатно бессмертие в пустоте –
Ты, который снишься бабочке над цветочной поляной,
Или бабочка, которая в тот же момент снится тебе?