и вы сидите, пьете чай. вместе на подоконнике. и ты любишь ее зверски.
а когда ты с ней закончишься, вероятно, шагнешь именно с этого подоконника.
к тебе сильно привязываются. ты срастаешься, врастаешь вовнутрь.
так что потом с мясом отдирать приходится.
они растворяются в тебе как сахар в воде. а ты сидишь и смотришь. и не крикнуть:
- стойте! ему же больно!
ты просто забираешь себя у кого-то и уходишь.
всего, вот такого как есть:
взбалмошного, ревнивого, нежного, грубого, безотказного, безрассудного.
серого. и не хочется пересчитывать, сколько женщин у тебя было.
ты просто собираешь всего себя в кулак. по крупицам.
и только думаешь. все, что после них остается у тебя самого – они сами.
они себя никогда не забирают. ты указываешь им на выход.
и ждешь – вот-вот хлопнут двери. закрываешь глаза.
а когда открываешь, видишь слегка прикрытую.
все они хранятся у тебя в письменном столе.
твоим неровным почерком на салфетках.
и от этого нисколечко не легче.
и с каждой зимой все больше куришь по каждой из них.