Ну, дед, ну, деда Опря, расскажи былинку!» -
Пристал я к деду, тот шершавою рукой,
В седых кудрях примяв последнюю смолинку,
Прокашляв горло, начал было, но - какой!?:
«А ну, отец, смотри давай без сраму!» -
Грозит бабуля, дед же хитро покосясь, -
«А как без сраму, коль в нем смысл самый?
Без сраму даже не получится рассказ.
Давай, внучки, располагайся поудобней!
Всем приготовить уши и глаза!
Про все, что было изложу подробно,
Такую сказку выдумать нельзя.
Мой дед, Будай, одно что – путешественник,
Бывал далёко, на обратной стороне,
Одни там майки, те же – инки, соответственно,
Одни на ночи, ну, а те ж на полудне.
Я тож там был, но лишь, как тень, инкогнито,
А дед их вот, как я тебя, с лица,
Летал он весь, по клеточкам, орёл не то!
Вот где забавные: ца-ца, ца-ца, ца-ца!
Один-то ихний самверховный вождь,
Как с птичьей головой, да хоть была бы!
Один со зверевой, а третий – не поймёшь,
Не то мужик, не то и вовсе баба.
Бывал в землях, где люди дикие совсем,
Представить только – все едят зверей!
По коже чёрные, ну чисто углезем!
Знать, в мире место и для дикарей.
Ну, эти, пусть их, темнота, необразованны,
А есть почище них – задаром бьют людей!
Читать, писать умеют, вродь цивилизованны,
Но вождь, мператор, этот вовсе уж злодей.
Берут мечей на всех, на каждого по штуке,
Навродь ножа, но много подлинней,
Идут кто пеше, кто верхом, а слуги
Так, воеводу на руках, несут ей-ей!
Идут, идут, к примеру, на восход,
Или на полдень, как мператор скажет:
«А, ну-ка, завоюйте, мол, народ!
Да побогаче!» И кулак покажет.
Те - люди подневольные, солдаты,
Хоть в войско шли, поди, наживы для,
Находят тот народ, зорят их хаты,
Биют мужей, а женщин опосля.
Спревоначалу ими крепко побалуют,
Потом с собой кого с детями и товаром,
Кто сколько сможет понаграбят, наворуют.
А за собой одни разоры да пожары.
Такой народ в людях римлянами зовут.
До них про нас молва дошла, как будто звали,
Мол, на заре одни ведрусичи живут,
Они мператору: «Давно не воевали!
Мол, посылай, мы их одним уж махом,
У них, мол, даже ни мечей, ни стрел,
Мол, там без счёту колдунов да магов.
Да, только брешут всё, поди, всего и дел!»
Тот оживился, интересно стало –
Что это за народ такой чудной?
«Сам поведу!» - побед ему, вишь, мало, -
Собрал дружину, и велел: « Айда за мной!»
Шли споро – всё вокруг, небось, своё давно,
Одних наместников – когда со счёту сбились!
Порабощёно всё, пленёно завоёвано,
А тут свободные, не уж-то б не сгодились?
Луна прошла, ещё, всё краю нету,
Границ империи в помине не видать,
Конец весне, тихонько дело к лету,
И войско просит передышку дать.
А к той поре у нас уж всё готово:
Будай-дед, как проведал, ближний свет,
Враз до дому, держать доверил слово
Всем-каждому, кто прибыл на совет.
Сперва доклад: мол, столько-то, таких-то,
Идут за тем-то, то-то, то-то мнят,
Про нас-от думают, что мы-де пацифисты,
Но воружёны все, на случай, аж до пят.
Давайте, кто предложить что захочет,
Но только так, чтоб сохранить покой,
Не применять от супостатов протчих
Ни колдовства, ни даже магии какой.
Ну для чего, поди, им знать, что мы их можем
Одним движением мизинчика волхва
Смешать с землею? Нет уж, надо всё же,
Чтоб прекратилась о нас по миру молва.
В усы миряне перестали ухмыляться,
Одни затылки чешут, вроде ведь внове
Такой расклад, любому впору растеряться,
Другие срочно ищут мысли в голове.
Одни: давайте, мол, нашлём на войско морок,
Лихих заманим в Черноядовую гать,
На веки вечные пусть там плутает ворог,
Чтоб с нами было неповадно воевать.
Другие: аль на них наслать недуг падучий,
А, может быть, чтобы вперёд умнее были,
Залить дождями или, может даже лучше,
Засыпать (летом!) снегопадом, или…
Тут дед Будай встаёт и просит говорить:
Вот, есть идея и, практически, без крови,
Я предлагаю супостата усыпить,
Разоружить и прочь отправить на здоровье.
Задумка выглядела, кажется, неплохо,
Прошла у всех единогласно на «ура»,
Как все представили, такой поднялся хохот,
Что слышно было в дальних хуторах!
Будаю битву провести и поручили,
Две сотни дали разудалых молодцов,
С волхвом по поводу погоды заручились,
И дед пошёл творить рецепт от праотцов.
Собрал падун-травы, как раз уже ей время,
Смолы кедровой и каких-то корешков,
Горсть волчьих ягод, трав душистых семя,
Добавил патоки и хитрых порошков.
Когда отвар поспел, созвал всё ополченье,
Велел всем выпить, только строго натощак,
Второй отвар сварил для быстроочищенья,
Сам диспозицию принялся размечать.
Вот это поле, с трёх сторон густые рощи,
Как раз с римлянами-от встретиться с руки,
Да и для них, дозоры будет ставить проще
Хранить в привале подуставшие полки.
Как полагали, точно так и получилось –
Мператор выбрал это поле под привал.
И, как последние отряды разместились,
Будай в атаку ” войско грозное” призвал.
Отвар для ветру перед боем проглотили,
И вышли во поле мператору навстречь,
Одну рогатину для страху прихватили
Да волка, чтобы ту рогатину стеречь.
У тех привал, кругом дозоры отряжёны,
Узрели нас – тревогу бить, ан глядь поглядь:
Две сотни отроков и все неворужёны,
Как будто вышли в чисто поле погулять.
Саженях в ста от них, глядят, остановились,
Враз отвернулись и поскинули портки,
Потом степенно этак лесу поклонились,
Мол, нате вам, да только руки коротки!
Мператор, видя столь приглядную картину,
С подобной наглости весь пятнами пошёл,
Опешил, очи налил кровью, рот разинул,
Чтоб заорать, но вдруг…так стало хорошо!
Подул от лесу ароматный ветерочек,
Забился в ноздри, отыскал ложок укромный,
Затрепетал, как будто ангельский цветочек
Приятный, нежный, добрый, ласковый и…сонный.
Всё, что на поле было в спячку залегло –
Букашки, суслики (звиняйте, братцы, вам),
«Полдня проспят, уж зелье крепкое зело», -
Сказал Будай, - «Всех перечесть по головам!
Пригнать подводы ну-ка, всех сложить вповалку!
Римляньи весть послать, своих чтоб забирала,
С таким позором энтих, разве что на свалку.
Железо надо отобрать – перекуём на рала».
Погнали взад несостоявшихся вояк,
Достигнув мёжи дали волю лошадям,
Через немного все очнулись кое-как,
Глядь – из оружья не осталось ни гвоздя.
Мператор – в яри, разве молнии не мечет:
Где это видано такой позор терпеть?!
То закричит, то сам себе сидит лепечет,
То львом рычит, то принимается хрипеть:
Мол, это всё я оставлять так не намерен!
А сам весь ажно раскалился от угроз,
Заверив всех, что, мол, в победе он уверен,
Послал к ближайшему наместнику обоз.
Обоз с оружием вернулся очень скоро,
Уж как потерю объясняли – мне не весть,
Однако, мы ведь наблюдали эти сборы
И в Круг Совета дед Будай сзывает сесть.
Кто что придумал, ну-ка, предлагай смелее,
Да чтоб людей не погубить нароком,
Вот проучить, в другой раз, надо б лиходеев
Да подлечить слегка, с того, с другого боку.
Все сразу поняли, что дед в виду имеет,
Смеясь представили всё будто наяву,
Да, дале мёжи ворог рыпнуть не посмеет!
И снарядили группу помощи волхву.
Бросая шутки, прибаутки, приговорки,
Село неспешно, беззаботно разошлось,
К делам обычным, по своим задворкам,
Кто лён, пшеницу жать, а кто вершить покос.
Пока селяне мирный труд рядили,
Отряд у мёжи римлян поджидал.
А рати, между прочим, подходили,
Почти что тьма, аль две, кто их считал?
«Идут! Идут!» - бежит, запыхавшись дозорный, -
«Поди устали, надо ж столько прошагать!»
Хихикнул, сел, представив весь удел позорный,
Что выпадал на злую римлянскую рать.
«А ну-ка, Опря, подойди!» - призыв я слышу
И чинно, с важностью своих шести годов,
Иду к волхву, - «Да ты, сынок, я вижу,
Совсем герой у нас. Послом идти готов?»
«А то!» - кричу, расправив храбро плечи,
Стараясь виду не подать, что оробел, -
«Что делать мне, вести какие речи?
Что передать?» - сам бел стою, как мел.
Тот рассмеялся: «Ну-к сымай рубаху!
Портки сюда же. Вот, набрось с меня».
Одёжу взял и оземь, хлоп, с размаху!
Присел, шепнул своё и, оп! ещё раз я!
Стою с точь-в-точь такой же буйной челкой,
Милёнка рядышком, засунув палец в рот:
«Ну, Опря, братушка, возьми меня посолкой!»
И сарафанчик уж бегом волхву несёт.
Попадав со смеху, аль с перенапряжения
Лежат седые, бородатые мужи,
А нас с Милёнкою, ой, с нас изображения,
Будай-дед с тятькой проводили до межи.
Идём мы, или, как сказать, они, что ли?
Навстречу вышел сам мператор на коне
Они нас даже не увидели, услышали –
Милёнка ростиком с травою наравне.
«Вы что тут делаете? Ну-ка кыш отсюдова!
С дороги прочь, пока я вичку не нашёл!»
А я ему: «Спокойно, чудо юдово!
Али такой тебе не угодил посол?»
Миленка пискнула: «Вы, дяденьки спасайтесь!
Пока не поздно ещё можете бежать!
Вам будет лучше убираться восвояси,
Мы даже с братиком не станем возражать».
Вокруг себя на полных три сажени
Мператор всех залил своей слюной,
Мол: «Столько в жизни выиграл сражений,
А вот с детями битвы ни одной!
Где взрослые? Подать сюда солдатов!
С кем биться, коли две козявки тут?»
Хотел послать отряда два куда-то,
Да вдруг услышал отдалённый гуд.
Гуд приближался, сзади по-над лесом
Огромной тучею, саженей, может, ста,
На поле боя наше жуткою завесой
Вот-вот опустится сплошная чернота.
Римляне в панику – одни бежать подались,
Кто повыхватывали длинные ножи.
Кого рубить, кому, аль зря остались?
Мператор скачет средь опешивших дружин.
И вот на римлянов обрушились уколы,
До них тихонько начинает доходить,
Что туча – это лишь простые пчёлы,
Но столько! Ужас! Тут уж лучше уходить!
А пчёлы жалили куда кого придётся –
Одним задание колоть коням под хвост,
Другим – людей, уж вряд ли кто спасётся,
На всех достанется, конечно, в полный рост!
Кто как спасался, только проку мало –
Ведь бесполезно прятаться от пчёл,
А, кто в доспехах, тем того досталось,
Они – от стрел, а пчёл-то кто учёл?
На поле боя много больше сотни
Лежать осталось незадачливых вояк,
Побит кто пчёлами, кого стоптали кони,
Но мёртвых не было, все живы кое-как.
Собрали римлянов, свели, снесли к волхву,
(Ножи отняли, не нужны, мол, вам они),
Тот, чтоб домой забрали добрую молву,
Всех поднял на ноги за считанные дни.
Кто поизломан – приговорами и мазями,
Что из заветных травок наварил,
А, кто от пчёл распух – так снадобьями разными
Обмыл, растёр, распарил, напоил.
Римляне в полном пребывали изумлении –
Мол, шли войною на ведрусичей, и вот,
Не ставят пленных с преклонёнными коленями,
А вовсе как-то даже всё наоборот.
Коней отдали, что у них же и отбили,
Берите транспорт свой, чужого нам не надь!
В обратный путь домой благословили,
И вон, покусанное войско догонять.
А те давно уже потери подсчитали,
Брели на родину зализывать позор
На этот раз врага-от так и не видали,
Бежали прочь, от диких пчёл приняв разор.
Чем всё закончилось для них, про всех не знаю,
В чужбине многие остались навсегда,
Один уж точно не дошёл к родному краю –
В седло мператора позора вбил удар!"