Что извергли уста, то исчезло из мыслей,
И нечёсаный поп, ничего не поняв,
Грустно выдохнет дым из себя коромыслом,
Сапожиной подошвой окурок примяв...
И зачем ему помнить про участь калеки,
И зачем ему слышать мой стук костыля?
Наша исповедь - сонно текущие реки,
От которых давно уж остыла Земля.
И ему, как и мне, ничего неохота,
Мы играем в игру для молящихся масс,
До чего же хреновая это работа,
Делать вид, что внимательно слушают вас...