Немного приглушенно раздается рев взлетающего самолета.
Чистые белые скатерти на столах. В вазочках живые хризантемы.
На удивление пустынное кафе при аэропорте.
Может быть, потому что время такое - когда ночь рывком переходит в утро.
Она смотрит на стеклянную стену, за которой бесконечной лентой простирается взлетная полоса. Но взгляд повис где-то в воздухе.
Он смотрит на неё, рассматривая каждую черточку ее лица, как бы собирая и разбирая конструктор.
Когда она поднимает на него глаза, он тут же переводит взгляд на ту самую взлетную полосу.
Изредка по радиосвязи голос девушки-диктора объявляет рейсы.
Он теребит в руках салфетку:
-слушай, может не полетишь?
Как будто она и не услышала.
-Нет, правда. Всё вот так бросишь, и не полетишь.
А? –салфетка была уже изрядно помята и перестала на себя походить.
-Знаешь…тогда это был такой теплый зимний вечер. Я пришла домой, Гошка сварил мне суп. Грибной. У него, кстати, хорошо получается. Стоял еще у плиты такой забавный в этом переднике. Мне было так хорошо и весело.
Я сидела за столом и ела суп.
И тут позвонил ты. Я как всегда безумно обрадовалась. Обменялись парой дежурных фраз, и ты как-то быстро, без подготовки выпалил, что женишься на Ней. Через неделю. Что безумно счастлив. Что все так здорово и волшебно. Я конечно же поздравила тебя…
А внутри все вдребезги, как будто разрушилось 20-этажное здание. В пепел. Даже руки наверное задрожали. и мне это показалось вечностью. Я что-то говорила, соглашалась таким же счастливым голосом, а внутри гнили желтые осенние листья...
Мы распрощались. Я отложила телефон в сторону.
Гошка стоял у плиты, в этом своем чуднOм фартуке и дожаривал мясо.
Мне казалось на той сковородке дожаривается мое сердце.
Я перестала соображать. Я снова принялась есть суп.
-Вкусно-спросил Гошка?
-очень.
А по щекам уже текли слезы и капали прямо в тарелку.
Гошка снял со стула полотенце, и потянулся за сковородкой.
И тут же обернулся.
-Что?-только и спросил он, увидев мои заплаканные глаза, ручейки по щекам.
И тут у меня началась истерика. Задыхаясь, я ему все рассказала.
И тихо заснула под его тяжелой большой рукой.
Когда проснулась, он курил на балконе.
- Ты же не куришь-спросила я.
- Я думал, ты не любишь его…
Тогда мы вроде даже, смеясь, пошли спать.
Утром его уже не было.
Он улетел домой на рассвете. Да,теперь он живет там.
Салфетка со злостью полетела на пол. Вся измятая , казалось она с треском удариться об кафель и разобьеться на много маленьких кусочков, но она всего лишь мягко приземлилась, причем совершенно безшумно.
- Я же так и не женился тогда. Ерунда такая получилась. Ребёнком же я был в самом деле, только считал себя взрослым. Воображала.
Я только недавно понял, как много ты для меня значишь. Я только недавно увидел тебя настоящую. Необыкновенную...
Я , знаешь, ...
- Производиться посадка на рейс Москва-Париж, время….
Она встала со стула, улыбнулась, как то даже чересчур естественно. Положила руку ему на плечо:
-спасибо тебе.
В ее голове мешались разные фразы, но не подбиралась нужная.
Она предпочла им другую:
- я пришлю тебе новогоднюю открытку. (ну да, глупее фразы просто нельзя было найти)
и она быстро зашагала прочь. Ровный стук каблуков еще долго отдавался эхом у него в голове.
Садясь в машину, он увидел, как розовая полоска рассвета легла на горизонте.
И почему то со злостью ударил руками об руль.
Лучше не стало.
А через несколько часов ее самолет уже приземлился в Париже.
-Привет, Заёжик.
-Здравствуй Игорь.
А ещё через несколько часов они, задрав головы, смотрели на Эйфелеву башню и ловили губами снежинки. Потом как дети кружились и обнимались. Кричали и смеялись.
Ели шоколадные конфеты и пили глинтвейн, а потом до утра гуляли по Парижу.
Москва. Шереметьево-2.У кассы. Он:
-Билет до Парижа. На самый ближайщий рейс.