Оголтело шумели птицы,
колготились крылами врозь.
У меня к луне бледнолицей
накопилось немало просьб…
И, бемолями сумрак раня,
пальцы плавили серебро
снега бренного, сжав в кармане
музы исповедь и перо.
То, что птицы нам возвещали,
воздух крыльями теребя,
звёзды полночью возвращали,
в заводь снежную января…
где волшебное – в млечной роли
полнолунности – манит свет…
где моей неприметной доле,
путь расписан на много лет –
из страданий, любви и правил,
свод которых нагорным стал…
кто-то вечное в нём оставил,
будто снова себя рождал.
Стая птиц в облаках кружилась,
занималась вверху заря.
Безмятежно зима ложилась
в заводь тихую января.