Утренний аэропорт.
Воздух наполнен пылью, заспанными людьми с чемоданами
, гудками объявлений, детьми в легеньких ярких рубашонках, щебечущими мамашами
с полными загорелыми плечами и командировочными с устремленными вдаль глазами, кажущимися уже где-то там в Салехарде или в Тюмени.
И тут меня окликнули.
-Привет.
И я увидел такое же заспанное лицо товарища. Радостное и довольное, но с красными, еще не до конца ожившими после ночи глазами.
- А ты куда летишь? -
- Я, в Париж.
- А ты?
- Я в Питер..
- Понятно.. Слушай, можно попросить?
- Конечно. Чем помочь?
- Я поругался, или расстался уже совсем с Анной.
- Хотел попросить передать письмо..
- Так оно не закрыто...Положи в конверт..
- А ты знаешь. Ты прочти. Я не могу больше оставаться один со своей тоской.
- Прочти и передай..
- Ладно, я побежал...увидимся...Не возьмет – порви. Черт с ней. Не могу больше.
Все равно она уже с кем-то спуталась.
- А. Ну ладно. А с тобой она не спуталась?
- Ну да. И со мной спуталась. Ты как всегда прав.
- Слушай, а чего ты маешься? Вот я, как Ленку встретил, так сразу и понял, что с Татьяной жить больше не могу..,ну ни дня.
- Да, ладно, а дети....?
- Ну как дети?! Ну привыкнут. Я их в кино вожу и на празники всякие. Каждые выходные. Они знаешь ласковые такие стали, внимательные. Сразу отца подругому ценить стали.
- А Татяна чего..?
-Ну повыла, повыла. В голос правда. Жутко аж стало. Нет, сначало на дыбы.
Иди куда хочешь. А потом как-то сдала и напопятную.. Делай чего хочешь - только не уходи.
- Понятно. А Елена чего говорит?
- Говорит, что все образуется. Татьяна смирится, или найдет себе кого. Опять же деньги.
Ведь нужны. Куда она денется?! Главное, что все по-честному. Любишь, так любишь.
- А ты считаешь по-другому?
- Да ни хрена я не считаю. Не знаю я. Только не правильно это все. Не честно.
А как честно не знаю.
- Ну, ладно… Будь здоров. Время лечит.
Я ушел.
Ты была юная и вся солнечная…
Я думал о тебе бесконечно. И все время тянуло и сосало что-то в груди.
Я не мог работать, все время вспоминая какие-то мелочи и мечтая о подарках тебе.
О твоей улыбке и глазах... Нежность теплотой разливается в груди. Хочется взять тебя, обнять крепко, прижать и улететь. Улететь подальше отсюда. В бесконечную синь моря, в пустынную белизну пляжей. В тайгу в деревянный темный пропахший травами скит или в готический замок с его бесконечными вереницами комнат и страшными сводами высоченных средневековых потолков.
Бродить по садам и ухоженным лужайкам, взявшись за руки и словно в старых романтических фильмах, бежать в белых одеждах, ловя улетающую шляпку.
Бежать без оглядки куда-то вдаль, к своему счастью.
И так каждый день.
Дети беспокоят каждый день… Не так чтобы до боли в груди, как когда упал сын с велосипеда, или когда пломбу меняли дочке и казалось сердце сожмется в комок, или когда ботинки у ребенка жмут, а ты не успел забежать и купить новые, чуть больше.
Нет. Ничего такого. Но ты чувствуешь всем сердцем их существование и их волнение в твое отсутствие. Их доверие с закрытыми глазами. Их ощущение дома и крыши. Тебя нет, а для них ты есть. Утренний и вечерний. Бритый и нет. Родной и свой. Свой на всегда.
Пусть они уедут учиться или потом вообще в другой город, но сейчас ты для них все.
Весь мир для них лежит на твоих плечах. Не зыблемо и надежно. И отвертка у тебя закручивает шуруп и замок начинает закрывать дверь, и задача решается сама как-то собой. Ты нужен им, а они бесконечно нужны тебе. Их надежда и доверие. Каждый день, каждую минуту. Ты живешь ими. Они сама жизнь в тебе.
И жена…
Подруга и товарищ, верный партнер. душевная теплота и тихая забота обо мне и о детях.
Беззаветное ожидание и всегда спокойный и добрый взгляд.
Бесконечная любовь ко мне и к ребятам. Конечно, далеко не девичья фигура и глаза уже смотрят устало и без былого безоблачного задора, просто женщина, просто мама, которых тысячи и в тысячу раз она роднее и ближе чем все.
Оставить ее, как оставить собственную мать. Бросить ее, как бросить всю жизнь свою со всем, что тебя окружает.
Все страхи мира враз наполняют тебя.
Какой стакан воды? Какая забота в старости? Как до нее дожить думая каждый день о детях, ложащихся спать без твоей заботы и твоего внимания. Пусть не каждый день, пусть реже и не всегда во время. Но они знают, что у них ты есть. Только их и ничей другой.
И ты, любимая. Душа моя и сон мой. Как мне жить зная, что не смогу видеть тебя. Смотреть в твои глаза и чувствовать весну и жизнь.
Я могу умереть. Прямо сейчас. Я хочу чувствовать тебя и обнимать. Засыпать и просыпаться. Чувствуя лицом твою грудь.
Сидеть рядом или лежать. Слушать или обсуждать. Делиться радостью. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Со мной конечно.
Но твоя тоска разъедает меня. Ты ждешь и плачешь. Тебе мало того, что есть, и ты разрушаешь меня. Моей ненавистью к самому себе.
За то, что я не могу жить по-другому. И я боюсь всех Вас потерять. Ты душа моя и сон. Ты часть меня.
Это уже не страсть и не жажда тебя. Это - мука пронизывающая все мое существо. Это боль с тобой и без тебя.
Это жизнь. Жизнь для себя и для других. Это - правила, в которые уже невозможно играть. Это – ненависть твоя ко мне, ненависть и любовь. Ты во мне и я в тебе. Тканями и жизнью. Ты моя подруга и дочь. Ты тело мое навсегда. И кровь твоя бьет в мои виски бессонными ночами.
Прости меня. И Вы все меня простите. За все будущее и прошлое. Я такой, какой есть. И Вы во мне. В моей душе, Вашей душе и нет.