- Петер, почему нас так не любят эстонцы? – спросил я у моего друга, когда мы прибежали на стрельбище. Здесь мы, трое солдат, набранных с разных застав, готовились к соревнованиям по дуэльной стрельбе, и каждое утро после завтрака вместо физчаса прибегали с учебного пункта Азери, и начиналась рутинная работа по постановке быстрого и точного выстрела.
- С чего это ты решил?
- Да вот который раз пробегаю мимо того хутора, ты бы видел, с какой ненавистью на нас смотрит старый эстонец.
- Это не эстонец.
- Ну как же не эстонец, он ни бум-бум по-русски, и живёт на хуторе, явно эстонец.
- Говорю тебе, это не эстонец.
- А кто же он тогда?
- Давай потом, когда будет обед, я тебе расскажу, кто это.
- Ну ладно, - согласился я, и мы начали отрабатывать бросок на огневой рубеж. В нашей команде три стрелка – Сашка Мартынов с восьмой, Петер Тамм с двенадцатой и я. Каждому даётся четыре магазина с одним патроном. На линию выходят две команды по три человека, и как только дан старт, мы должны с бешеной скоростью пробежать на огневой рубеж свои двадцать-тридцать метров, там залечь, достать магазин, вставить в автомат, передёрнуть затвор и тут же срубить противника, кто быстрее. Перед каждым на расстоянии двести метров грудная мишень, если успеешь поразить свою, тогда судья тут же останавливает стрельбу «убитого» из другой команды, и ты спешишь застрелить ещё одного. Побеждает команда, в которой останется хотя бы один «живой».
- Медленно, медленно выходите! – подгоняет лейтенант Мамонтов, зам командира части по физической подготовке. – Если вы так будете бегать, на заставы обратно не вернётесь! Командир сказал прямо – либо победа, либо губа! Живее, вашу мать!
И мы снова отрабатываем первый спурт, рывок, чтобы быстрее плюхнуться пузом на землю и успеть выстрелить навскидку.
- Мартынов! Кому говорю, нельзя раньше времени доставать рожок!
И так мы целый день то бегали, то стреляли, потом бегали к мишеням, снова стреляли, до обеда, и после обеда... и после ужина… Сегодня отстрелялись плохо, Санёк, хотя и отличный стрелок из СВД, из автомата постоянно мажет, говорит, сердце сбивается от бега, руки дрожат… Поэтому нас в наказание лейтенант отправил бегом в Азери…
- Ну что там с этим эстонцем? – напомнил я Петеру, когда мы обедали в столовой.
- Давай сначала доедим, а там расскажу.
Мы доели обед, и немного расслабились, ожидая, когда нас Мамонтов вновь заберёт на стрельбище.
- Знаете, что тут было раньше? – Петер пристально посмотрел на нас, и мы только пожали плечами.
- Как что, учебный пункт погранвойск, что же ещё? – ответил Сашка.
- В годы войны в Азери находился женский концлагерь. Тут женщин русских, евреек, украинок, белорусок заставляли работать на глиняных карьерах, кирпичи делать. В казармах, где мы живём, располагались бараки. Склад – это карцер. А тут… тут у них была пыточная и крематорий. Видишь вот эту печь?
- Вот эту?
- Да, со свастикой… это печь крематория. Здесь охранники насиловали женщин, издевались над ними, убивали и тут же сжигали. Так вот тот старик, что нам встретился… он один из тех палачей, что тут работали. После войны за свои преступления он отсидел пятнадцать лет, а потом вернулся…
- Так вот почему этот эстонец так нас ненавидит!
- Он не эстонец. Он – преступник… фашист… настоящие эстонцы не такие!
- А ты не загибаешь? Откуда тебе это вообще известно? – Мартын не хотел верить, что мы сидим в крематории…
- А мне Маргарет рассказала, это его внучка, мы тут поболтали немножко.
- Хорошо, ты сначала дал нам поесть, а то бы кусок в горло не полез, - говорю я, и мы замолчали. Так вот почему от этого места так тянуло мрачностью!... Вот прямо тут всё и происходило...
- Хотел бы я тоже поговорить… с девушкой… хотя бы с эстонкой, - спустя какое-то время произнёс Санёк, я вспомнил, что пока Петер общался с девушкой, Санёк с неё глаз не сводил.
- Ну так поговори! Только она говорит на эстонском…
- Я не знаю ваш язык.
- Ну так выучи! – Петер посмотрел на Мартына как-то странно, как будто для него этот вопрос не с бухты барахты, а имеет значение.
- Нафига мне учить! Пусть русский учит, мы в Советском Союзе, так что все должны говорить на русском.
- Петер, а давай ты меня научишь, - встрял я, пока мои друзья не поцапались, потому что назревал взрыв. – Как сказать – «эстонский язык»?
- Ээсти кель.
- Я тоже хочу выучить пару тройку фраз, - не унимался Мартын. – Как будет «без разрешения проход запрещён»?
- Ильма лоата лябикяйк келатуд.
- А как будет – «стой, стрелять буду!»
- Сашка, ты что, стрелять в кого-то собрался? – поинтересовался я.
- Ну мало ли… Тут ведь какие фразы надо – «руки вверх!» - «выходи по одному!»… «ложись на землю!»… «стоять на месте!»… «открыть багажник!»... «ваши документы!» … словом, то, что понадобится.
- Когда эт-то те-ппее понадобится? – Петер когда волнуется, говорит совсем с эстонским акцентом, и начинает тормозить.
- На службе, где же ещё! – Мартын тоже завёлся, чувствует, что сказанул что-то не то, но признаться не может.
- Что эт-то о у тте-ппя на службе только такие слова? Ты что, оккупант?
- Ладно, Петер, не горячись! Санёк, харе! Всем брэк! – говорю, как в боксе.
Пацаны надулись друг на друга, но мне удалось их развести по своим углам.
- Петер, а вот как мне сказать – «здравствуй!»
- Тэрэ!
- А «добрый день»?
- Тэрэ паэваст.
- А «добрый вечер»?
- Тэрэ ихтуст.
- А давай я буду за тобой записывать, и ты за время соревнований выучишь меня.
- Зачем тебе этто нужно? – Петер после столкновения с Мартыном явно не в духе. – Будешь проверять документы и говорить на эстонском языке?
- Я думаю, не это главное. Мы живём в Эстонии, и мне хотелось бы понимать, о чём говорят люди. Я думаю, им будет приятнее, если я обращусь к ним на их родном языке, ведь я у них дома.
- И что ты скажешь – выходи по одному, стой, я буду вас стрелять?
- Я скажу им – «тэрэ».
- Ты запомнил! – Петер улыбается простой бесхитростной какой-то улыбкой, и обстановка разрядилась.
С этого момента Петер стал учить меня эстонскому языку. Он мне наговаривал основные фразы, я их записывал на маленький блокнотик, он строго следил, чтобы я хорошо и чётко произносил, без акцента, эстонские слова, но мне это было поначалу трудно, и Петер, как будто это для него очень важное дело, расстраивался, нервничал и даже ругал меня.
- Ты не понимаешь наш язык! Он же красивый и мелодичный! Не так как финны считай «укси, какси, кольми», а достаточно твёрдо и в то же время распевно - «укс… какс… кольм». И что это за буква «л»… нет, так не годится, ты не стараешься!
- Я стараюсь! – отвечал я, вновь пробежавшись к мишеням, считая дырки в фанере.
- Ты говоришь, как русские говорят на чужом языке!
- Ну что тебе не нравится, вот смотри, разве плохо я это произношу - «ласке согиль хеа майтсе» - приятно вам откушать!
- Не «согиль», а «сёгиль»… вот так губы… Пойдём на берег моря на зарядке, я тебе покажу…
- Что это ты в кураты совсем заделался? – Мартын ревниво спрашивает, потому что между ним и Петером наметился холодок, а мы тут вовсю занимаемся языком. «Кураты» - так называют эстонцев, от слова «курат» - это чёрт – почти единственное местное ругательство.
- Ты бы сам поучил немного, если время есть!
- Да нахрена мне этот чужой мне язык, я свой-то знаю на троечку! – возмутился Сашка.
- Да ты живёшь в Эстонии, тебе самому не обидно, люди говорят, а ты их не понимаешь?
- Ну, опять эта куратская песня… пошли бы вы… в баню! - и Санёк отвалил, надутый, как будто у него отняли любимый «хмырь».
На следующее утро мы с Петером во время утренней пробежки отправились на берег Финского залива.
- Вот смотри, что ты видишь?
- Как что… урез… вышка… наряд пошёл в дозор на левый, - отвечаю я ему, не понимая, куда он клонит.
- Смотри – это море… небо… берег… кругом камни… ветра… узкая полоска земли по берегу моря… это и есть моя Эстония. Это у тебя, русского, огромная земля, ты можешь уехать в Сибирь, на Дальний Восток, в Москву, на юг, и везде говорят на твоём языке, языке, на котором с тобой говорила мама. А у меня вот только эти камни… маленький отрезочек земли… и только здесь звучит моя родная речь. Чтобы тебе выучить эстонский язык, надо просто впитать всё это, как родное… представь, что ты сам эстонец… ты ходил на рыбачьей посудине в море… ловил рыбу… тебя дома ждала жена… дети… кричали тебе радостно, когда ты возвращался с уловом, переживали за тебя, если начинался шторм…
И я представил… я сел на камень на берегу Финского залива… закрыл глаза... и увидел, что я – эстонец, что для меня моя Родина только этот край камней и ветров, с суровой природой… и простыми красивыми людьми… которые любят эту землю… боятся потерять свой язык… и я – один из них. Ма армастан синд, Ээсти!
С этого момента каждое слово на эстонском языке просто входило в меня и оставалось, как родное. Петер учил меня каждый день во время пробежек, стрельб, принятия пищи, с утра до вечера мы говорили на эстонском. Потом Петеру мама, узнав из телефонных переговоров с сыном, чем мы занимаемся, прислала учебник эстонского языка для русских, и он мне его подарил, и мы уже штудировали его от корки до корки, повторяли с утра пройденное вчера, и двигали дальше. Сашка злился на нас, пытался отвлечь от постоянного куратского языка, но бесполезно – мы втянулись в работу, и кроме отработки стрельбы по мишеням мы учили настоящий красивый мудрый язык этой земли, ставшей мне родной.
- А как общаться с девушкой? – спросил я как-то.
- Ну вряд ли кто из эстонок будет с тобой общаться, но попробуй сказать так: «Тюдрук, те меельдите мулле. Выйб олла ялутаксиме натуке?». («Девушка, вы мне нравитесь. Может быть, погуляем немного?»)
Сашка не вытерпел, его тоже задели за живое наши постоянные занятия:
- А как сказать, «я тебя люблю»?
- Это ты что, после того, как все выйдут по одному и лягут на землю, будешь говорить "я тебя люблю", оккупант проклятый?
- Да ладно тебе, забудь! Какой я оккупант… так… солдат границы, - оправдывается Сашка. – Ну всё же?
- Хорошо! Ма армастан синд. Только у нас не шутят с такими словами.
- Да и у нас не шутят, это я так, спасибо, вдруг пригодится по-настоящему. Мне вон Маргарет понравилась, хочу с нею поболтать, как вы. А как сказать, не знаю.
- Я не знаю – ма ей саа ару. Спасибо – айтах, - Петер совсем вошёл в роль учителя, и теперь уже нас двоих строгает, как настоящих эстонцев. Мартын тоже завёл себе тетрадку, и записывает… Вот у нас уже трое говорящих на эстонском языке, языке земли, которую мы защищаем, как свою.
- Что это вы тут всё лепечете? – поинтересовался как-то наш тренер, услышав, что мы на стрельбище постоянно говорим на эстонском.
- Да так, язык осваиваем.
- Я гляжу, у вас получается! А я вот тут пять лет, и кроме «тэрэ» ни слова! – сокрушается Мамонтов. – Молодцы! Завидую даже…
И вот настал час соревнований.
- Помните! – наставлял нас лейтенант. – Если успеете уложить своего противника, тут же бьёте оставшиеся мишени.
- Да мы знаем! – протянул было Санёк.
- Что ты знаешь, Мартынов?! Ты по-прежнему мажешь, с первого выстрела не попадаешь! Ты что, не понимаешь, как нам нужна эта победа? Тамм, твой противник самый скоростной, хотя бы успеть выстрел сделать. Ну всё, собрались! Если проиграете, устрою вам ещё день тренировок таких, что проклянёте всё на свете…
Вот с такими добрыми напутствиями мы встали на линию старта. Мы в финале – и против нас, обычных заставских бойцов из ракверского погранотряда тройка мастеров из таллиннской спортроты. «Они в первый раз форму надели!» - прозвучало за спиной, когда на открытии соревнований эти таллинцы неуклюже выстроились в пограничной форме по команде «смирно» при подъёме флага. Но на рубеже они уже в своей стихии – и на нас посматривают свысока, мы для них – рабочие лошадки с флангов, они – спортивная элита. В спортроте ребята просто жили дома, и ходили на тренировки, ездили на сборы, выступали на соревнованиях, продолжая числиться в погранвойсках…
- Что-то у меня поджилки дрожат! Не хочу я больше таких тренировок, он нас до смерти загоняет! – шепчет Мартын…
- Арге вихастаге, хярра пийрвальвур! Ара муретсе! – отвечаю я, и привожу его в недоумение. – Говорю, не злитесь, господин пограничник, не беспокойтесь, мы ещё своё возьмём! Всё, на старт!
Я искоса гляжу на своего противника, первый номер, мастер спорта. Здоровенный малый, двухметрового роста, стрелок от бога, но немного замедлен, всё-таки не спринтер. Он улыбается мне, показывает большим пальцем вниз, что он меня завалит… Ну это мы ещё посмотрим… Петер третьим номером, ближе всех к противникам, сам напросился, только зачем… Всё, мысли оставить… Марш!
Мы срываемся с места, эти двадцать метров надо ещё пробежать, на одном дыхании, падаем на огневом. Отработанным движением достаём магазины, вставляем, передёрнули и… тут я чувствую, что мне сама земля помогает… каждый камень… лёгкий ветерок… каждая травинка моя… эстонская земля стала мне родной… и я, упав на неё, как на перину, зарядив автомат единственным патроном нашей судьбы… выстрелил! И моя мишень упала! Судья сзади первого номера таллинцев тут же хлопает по плечу, и он с досадой наблюдает за стрельбой уже как зритель. Ну что, съел?
А вот Сашка промазал, и его завалили. Петер одновременно со своим номером выстрелил точно, и они оба «убиты». Остались только мы двое - я и второй номер, что «убил» Мартына. Мы лихорадочно выбрасываем магазины из автоматов, достаём другой … всё происходит как в замедленной съёмке… и тут я слышу, как Петер негромко что-то сказал на эстонском, я разобрал «курат» и ещё что-то, на эти же слова обернулся буквально на мгновение и мой противник, как бы удостовериться, кто это брякнул, дальнейшего я не видел, я стреляю по второй грудной мишени… вжик… попал!
Урра! Мы разгромили таллиннскую спортроту, мастеров, лучших стрелков прибалтийского пограничного! Дуэльная стрельба - это, конечно, лотерея, но всё-таки… но всё-таки! Мы вскочили и обнимаемся, и вокруг нас прыгает обезумевший от счастья лейтенант Мамонтов! Мы сделали это!
Уже потом, когда мы возвращались с соревнований, радостные, победители, чёрт возьми, я спросил у Петера:
- А что ты там сказал во время стрельбы? По-моему, мой противник потерял темп, даже обернулся…
- А, это так… я пошалил! Напрасно он так обиделся! Нужно уметь держать нервы в кулаке! Сразу видно, не пограничник, а домашний мальчик…
- Ну что это было? Я разобрал только «курат».
- Я сказал ему, что кураты – это тормоза! - ответил Петер, и мы долго смеялись над его военной хитростью, благодаря которой мы победили.
----------------------------------------------------------
иллюстрация -