Владимиру Акиму

Петр Красенец
Адская житейская машина
Колесом, слегка по мне прошлась.
И сорвался, видимо с вершины
Мой обезображенный Пегас.
Увлекая корни и каменья,

Валится – ни сердцу, ни уму.
Лижет, ржет, храпит до исступленья,
Ахая и ухая во тьму.
Далеко не лучшая наука,
И скулит поэзия, как сука…
Может я неласковый на звук?
И пойду на исповедь я к другу,
Расскажу откуда блажь и ругань…
Удавлюсь, вдруг не поверит друг.