- мама, послушай!
жизнь твоего сына и моего брата по-совместительству –
поставлена на стенд-бай, понимаешь? это манера такая,
когда делаешь то, что уже делал, перед тем, как остановился.
ты пойми, все люди после тридцати превращаются в
музейные экспонаты с окаменелыми лицами,
у которых на лбу написано «быт» и «руками не трогать - развалится».
в жалких скупердяев, с дрожащими от тяжелой жизни руками.
его бензобак опустел, он остановился где-то посередине поля
и ему никак не доехать до ближайшей заправки.
хватит морали о том, какой он бесценный, неграненый алмаз,
и, всего он в жизни своей добился: престижная работа, семья, ребенок.
а ты спроси его – счастлив он? и рад он этому ребенку?
и любит он свою вечно назойливою жену? да?
и с каким лицом он дарит ей цветы?
и сколь процентов во фразе:«я тебя люблю»-немого:«как мне все это о с т о ч е р т е л о».
и с какими мыслями он ложиться к ней в постель?- а ты спроси!
он будет все отрицать. я знаю.
отрицание очевидного – первая фаза защиты.
- мама, послушай!
я все понимаю, знаешь. я не буду говорить, что выросла.
рассусоливать сопли, размазывать по столу скупые слезы.
но с каждым годом все больше замечаю на улицах
мужчин и женщин как из машины времени –
законченных олухов-рок-н-ролльщиков, и стонущих шлюх из пабов.
а все это поколение растущее – как старая потрепанная книга в мягком переплете,
внутри – гнилая, снаружи – небрежная, для вида. для картинки общей.
и все-то они знают лучше всех и вся. и мы такие, возможно.
а эти нынешние «девушки» - надутые куклы. лакомство на палочке.
когда, одна такая, заговорить со мной пыталась на каком-то странном сленге:
- д е в о ч к а, подумала я, заткнись ты наконец, и послушай.
мир лежит у твоих ног! нагнись, глупая протоплазма!
ты же из человека превратилась в отдельно взятый, ходячий половой орган!
единственное что ты умеешь делать в совершенстве – это брить свои, пережаренные
в солярии ножки и, красить свои посиневшие от помады губки.
для таких как она - все глухо, я - для таких, как кокой-то нервоблокатор.
я человек входящий в их красный сектор с опасными ярлыками вроде:
«осторожно – законсервированные люди!» или
«берегитесь – сухие ветки вместо мозгов!»
- мама, нет, все же стоит меня послушать.
усвой одно, хотя бы, – твоя дочь никогда так жить не будет.
у меня нет желания превратиться в мешок с костями,
превратиться в заплесневевший сухарь с работой, квартирой, мужем и детьми.
мне противно, знаешь, - мне блевать искренне хочется.
все эти убитые семейными заботами люди – прозрачнее стаканов с водой.
и такой воды миллионы и миллиарды литров. только представь.
я не буду играть в этом мире роль мяса.
а, в этой мясорубке, знаешь, мам, и без меня фарша пре-достаточно.