- Мама, расскажи мне сказку… - Белый просил у мамы сказку и утром, и днём, и вечером, и мама никогда не отказывала малышу, ведь ему в этом марте исполнилось уже три месяца, и он такой любознательный...
- Ну слушай! Однажды на далёком-далёком юге, там где лёд чёрный, и никогда не тает, поселилась великанша, её звали Герда. И был у великанши дружок, его звали Кай. Они так мечтали поехать в наши края, подружиться с нами, но у них не было тёплой шубки.
- Такой, как у меня?
- Такой, как у тебя! Белой, пушистой, доброй, как сам снег, когда укрывает тебя перед сном. Ну слушай! И вот добрый великан Кай решил: "я добуду для Герды тёплую белую шкурку"…
- И черевички?
- Ой, малыш, ты меня не путай, это из другой сказки, про великана Вакулу.
- Ну прости, мамочка, просто мне так интересно, откуда ты столько сказок знаешь.
- А ты вот поплаваешь с моё по морям-океанам, подружишься с огромным фонтаном или поющим прыгуном, переживёшь долгую ночку, и день, когда нет просвета, тоже узнаешь ещё столько разных сказок.
- Мам, а кто это тебе рассказал про черевички?
- Ты будешь слушать или нет? Я вчера тебе про черевички рассказывала, а сегодня про Герду и Кая.
- Хорошо, я слушаю.
- И вот Кай великан сел на Оленя, что имеет дерево на голове…
- Дерево? А что это?
- Ну это такое украшение, вроде плавников рыбы, только сверху…
- А… - протянул Белый, пытаясь представить себе великана Оленя с плавниками рыбы на голове.
- И вот поскакал великан Кай на Олене на север, туда где наше море, искать Снежную Королеву, чтобы она подарила Герде такую вот белую шубку, как у тебя…
- Ой, мама! Кто это?
- Малыш! Спасайся! Это великаны!
- Великаны? А кто из них Кай, кто Герда?
…
- Какой же ты маленький! – прогремел голос великана.
- Кайло, не рассусоливай с ним! Бей!
- Блин, за поллитра такую кроху бить, ну мы с тобой озверели, Герыч!
- Норвеги платят, ты пьёшь, чего тебе ещё надо?
- Ну иди сюда кроха! Была бы дочурка, подарил бы такого, смотри, какое чудо!
- Я вижу, Кайло, зря я тебя взял! Смотри, как надо! – тот, что Герыч, подошёл к взрослой тюленихе, которая пыталась закрыть своего малыша, пока он беспомощно барахтается к ближайшей полынье, и со всего размаха ударил ей по голове дубинкой с утолщением и большим металлическим крюком на конце. – Учись! Готова! С первого удара!
- Эка ты поднаторел… и что, и малыша будешь вот так же? – Кайло присел на корточки, и несмотря на то, что человеческого в нём осталось на донышке, вдруг схватился за свою голову… - Что же мы делаем, бригадир? Что?
- Нет, щенка пожалуй не будем сразу бить! Давай его до серого доведём… - человек зацепил Белого багром и несмотря на крики, подтащил к себе.
- А это ещё как?
- Да в загоне подержим без еды пару недель, он там от тоски по мамочке посереет! Плакать будет, за километр всех распугает! – заржал опытный охотник, наступая тёплыми унтами на горло малыша. – Ты я вижу совсем скис! А кто собирался мне помогать?
- Извини, бригадир… что то мне дурно от этого бизнеса… я ведь раньше… до того как пить стал… хотел художником стать… в зоопарк ходил, рисовал их…
- А теперь ты научишься рисовать красненьким по белому! Не робей! Норвеги просто так на дурачка баксы дают, фигли тут рисоваться?
Под ногой зверобоя малыш заплакал, будто ребёнок, задыхаясь и не в силах вырваться.
- Не трогай его! – Кайло встал и решительно посмотрел на Герыча… как будто внутри него что-то лопнуло, давно натянутая струна… или с глаз туман сошёл. - Пусть он живёт...
- Ты что, с катушек слетел, алкаш недоделанный, да я затем и пришёл, чтобы всех тут трогать!
- А я говорю, завязывай ты с этим душегубством! - Кайло подошёл вплотную и посмотрел прямо в глаза, впервые за долгие годы вот так посмотрел... в глаза другому.
- Ты не балуй, паря! - Герыч отступил на шаг и на всякий случай снял с плеча карабин… - Я тебя дурака с помойки вытащил в помощь, а ты … ты смотри у меня! Тут останешься, если что...
- Как его мать, и меня тоже? – Кайло шёл навстречу своей смерти, глядя в дуло карабина. Ему впервые за многие годы стало как-то легко, как будто он давно так не дышал, полной грудью…
Бригадир отступал с изменившимся лицом… навёл карабин… потом плюнул и опустил…
- Не дури, говорю! Нашёл, кого защищать! Да у нас тут весь посёлок кормится, не я, так другие прибьют этого! Да ему не жить теперь без матери, что ты доказываешь! Кто баксы будет отрабатывать, сволочь!
- Ты что же теперь, всё на баксы меришь… да меня вот так же, как его мать, жизнь пригнула, и ты, скот, туда же! Стреляй! Я пуганый…
- Да и тьфу на тебя, охота мне из-за какой-то скотины на себя мокруху вешать! Катись! Я посмотрю, кто тебе из наших нальёт теперь! Вот ведь нашёл себе напарника бомжару...
Зверобой зло зыркнул на непонятливого помощника, забросил на плечо ремень от карабина и недовольно пошёл прочь от этого места… а «Кайло»… или Калинкин Леонид Константинович, впервые за долгие годы вспомнивший, как его самого зовут, беспросветный алкоголик, многолетний бомж, человек несомненно когда-то одарённый, а теперь подрядившийся на такое грязное дело… за деньги норвежцев убивать бельков… вернулся к тюленям… и сел на лёд… глядя на белоснежного ребёнка северного океана. Тюлениха лежала на льдине мёртвая, и зачем они её убили? Спасти малыша она всё равно не могла… а белёк… этот трёхмесячный пушистый комочек любви и счастья… эх!
Белый смотрел своими чёрными глазками на доброго великана Кая… который пришёл за шубкой для своей Герды… и не понимал, почему великан Герда усыпил его маму… он толкался носиком, но мама не просыпалась… у неё из головы текла красная водичка… солёная… Белый попробовал… это невкусная водица, не такая, как мамино молочко… Белый ещё не знал, что если мама не просыпается… то скоро он сам… заснёт навсегда.
...
Её душа поднялась от тела, и сверху смотрела на то, как великан прижимал малыша, гладил его, плакал и о чём-то ему рассказывал. Мама взмыла в небо ракетой, а потом несколько искр из её доброй души рассеялись кругами, и нарисовали волшебный цветок, и её малыш, Белый, узнал, что мама и в небе не забыла про него... но просит не торопиться... это цветок только на память о ней... Я покажу тебе такой прекрасный цветок, который чья-то душа описала в небе...
Он взял на руки белька. Сердце малыша стучало учащённо... а он гладил и приговаривал "такое сокровище и за кусочек шкуры.... изверги... как же мы так ... как?" Потом он прижал к себе малыша и понёс прочь от льдины. У него и самого нет дома, и в посёлке ему никто не даст хлеба, а теперь и не нальёт... У него нет денег... но он почему-то подумал, что им вдвоём будет легче выжить, ведь малыш верит в него, смотрит своими красивыми глазками... и человеку становилось теплее... как будто он наконец нашёл хоть какой-то смысл своей никчемной жизни...
- Малыш, не бойся! Мама поспит немного, проснётся и приплывёт за тобой... а пока мы постараемся тебя куда-то устроить... Хочешь, мы с тобой поедем в зоопарк, там тебя примут в семью очень красивые тюлени... ты будешь там жить, к тебе в гости будут приходить дети! Знаешь, люди ведь не всегда такие, как мы... они бывают маленькие и очень добрые... А я... я буду тебя рисовать... и детей... и буду жить при зоопарке... Мы ведь сможем, правда, Белый? И пить я брошу! Что же я скот какой, вот так убивать за стакан... Видишь, какой в небе чудесный цветок? Это душа твоей мамочки... я обязательно тебе нарисую этот цветочек... Веришь мне, малыш?
Белый ничего не понимал из того, что ему говорит человек, но он чувствовал, что от великана исходит какая-то тёплая ласковая волна... как от мамы... которая навсегда осталась лежать на льдине и больше не расскажет ему сказку... про черевички... про добрых великанов... Кая и Герду. Но мама всегда будет с ним - ведь она нарисовала ему в небе... чудесный цветок любви.