в повалуше голубой
на четыре ската
третьи сутки длится бой
на подушках ватных,
пролетают тюфяки,
будто бы кибитки,
расщипали гусаки
облако на нитки:
хватит корпии на всех:
стонут понарошку,
а взаправду прячут смех
ангелы в ладошках.
из-за порванных завес
валится овчина.
скоро вороновый лес,
станет голубиным.
сучья встрёпанные вдруг
перестанут кракать,
и укроет белый луг
стоптанную слякоть.
сплюшку выдернет из сна
неуёмный кто-то:
высоко уже луна,
время за работу.
дом забыл меня почти,
прижимает уши.
хорошо в его горсти
прячась, вьюгу слушать.
расселился по углам
целый бестиарий,
вот сейчас я вам задам,
шерстяные твари!
крысы, черти, пауки,
выходи по двое,
забирайся в коробки
с жёлтым зверобоем,
вот сухарик про запас,
плесневый немного:
мятой скатертью для вас
выстлана дорога.
по мудрёному утру
всё угомонится.
на земле прильнёт к перу
пух нездешней птицы,
козьей варежкой сугроб
приобнимет крышу,
наверху готовить скроб
подрядятся мыши.
по Смородине-реке,
к яжьей горке лысой
едет чёрт на пауке,
погоняет крысой.
за спиной заслышав дверь,
вздрогну виновато:
что же мне сказать теперь
о твоих зверятах?