Шорох теней. Не задернута на ночь гардина.
Свет фонаря, словно бешеный в снежной пурге.
Иней в висках - серебром отливают седины.
А в голове, словно маятник: где же ты, где?
Где же ты, девочка? Та, что любить обещала?
Помню, ходили в кино на последний сеанс.
Сладко тогда поцелуем меня угощала.
Вот повторить бы теперь это тысячу раз.
Годы летят. У погоды сплошные измены.
Время, шальное, на месте никак не стоит.
Вид уж не тот, под коленками вздутые вены.
Да и сердечко, к тому же, нередко болит.
Лёгкий стук в дверь. На пороге, снежинками тая,
Вроде она, но немножко другие черты.
Губы дрожат, на ресницах позёмка играет.
А в целлофане, с бумагой, живые цветы.
- Здравствуй, отец. Здравствуй, милый. Такая вот встреча.
Вытри слезу и себе лучше стопку налей.
Знаю - похожа. Ты жив, слава Богу, замечу.
А вот за мамку, не чокаясь. Ей - сорок дней.
Знала б, что жив, я бы раньше тебя разыскала.
Мать говорила: тебя уж давно нет в живых.
Только недавно я письма её прочитала,
Хочешь-не хочешь, а двое теперь нас, родных.
Шорох теней. Лишь снежинки пургою - по стёклам.
Двое. Три рюмки, цветы и слеза на глазах.
Где он, в морозной дали, фонаря оттиск блёклый?!
- Господи! Может быть, встречу её в небесах.