Когда безногий инвалид Афгана
На Сахарова грохал костылём,
Я знал, что молодого ветерана
Забвение настигнет за углом.
Кому сейчас его известно имя,
Мелькнул - и распылился, как болид,
А Сахаров с раздраями своими
Останется, как совесть, что болит.