Мне осталось две минуты до неба. Две минуты до места, у которого я просила Рай. Но его разобрали без меня. Разобрали наркоманы и ублюдки. А еще влюбленные разобрали. И у меня есть тоже свои дороги в Рай. Но они исключительно асфальтированные.
Скомканные простыни и мокрая подушка. Я растеряла свое сердце. Разорванное на куски и разбросанное по разным столицам мира.
Субботними вечерами я не надеваю теплых тапочек, удобных очков и не иду по теплому полу к балкону. Не смотрю мелодрам и не пью чай в потемках кухни. Мои ступни каждый субботний вечер одеты в черные лаковые Loboutin на огромных каблуках. Я топчу этими каблуками прокуренные танцполы клубов и гордо цокаю ими по ковровой дорожке в ресторанах.
Тонкими запястьями я ищу по углам нежности и понимания, но натыкаюсь лишь на колкость и непонимание жгучее.
Меня не нужно любить. Я ненавижу это слово до тошноты в замкнутом пространстве. Меня жалеть не надо. Я сама никого не жалею. Я презираю это слово в параллелях векторных чувств.
Твердыми железяками шрамы на предплечьях и груди остаются, которые не увидят сказок и иллюзий не ищут. Я в них не верю больше. Люди забывают обо мне постепенно. И не помнят, что нужно спросить, хотя бы как я, когда я желаю им счастья. Я умею расставаться с людьми, но не умею их забывать. Я неисправимо чувственная, железно хранимая и передозно сильная в своей слабости.
Мои легкие устали от сквозняков в моей душе, а мозг устал от дебатов политических, ведомых им же. Я тишину воспринимаю, как лучшее лекарство от всех болезней. Особенно от душевных. Когда ты одна и температура +50 внутри, а ты лежишь одна на полу и ты никому, никому не нужная. Ни одного гребаного человека, который в минуты радости кричит тебе "Я люблю тебя,моя девочка! Я всегда буду рядом!".
Неделю спустя я расписала свою жизнь "от" и "до". Не оставив твоему безразличию и чужому сердоболию ни одного чертового шанса.