После того, как взошла Она
лестницей южного склона горы
через Тройные ворота,
после того, как ввели Её в Храм,
после того, как сияли тимпаны и пели огни,
и семисвечье выжгло Ей взор,
после того, как Она сама
от радости заплясала на третьей ступени
алтаря – и полюбил ее весь народ Господень,
а она улыбалась, не зная,
что скоро уйдёт Иоаким в дождик и ночь,
и Анна следом за ним;
так вот, после всего -
зрящий сквозь зиму первосвященник
ввёл Её внутрь – не во Святая Святых,
а в одну из комнат для храмовых дев,
завешенную кожей. И там
Она молилась, чтобы Неименуемый Бог
обнял Её и утешил.
Через восемь ночей
ангел Её поманил за двенадцать
плотных завес, где даже Захария
мог появляться лишь единожды в год –
в полной тьме, страхе и трепете:
чтобы с перста покропить
жертвенной кровью
крышку киота Завета и золотых херувимов.
Она пробралась за ангелом
и села в глубинной нише
голубкой в укрытии у последней скалы,
чтобы никто в обоих мирах
не смог Её разыскать. И тогда
на устах своих ощутила райский мед,
густо налитый в лепёшку
в виде глубокой и узкой
чаши.
3.12.09 Москва