На ёлочном базаре шла торговля лесными красавицами. Видно, что выращивались они на плантации - их кроны были пирамидальной формы, иголки крепкими и сочными, с голубоватым оттенком.
Мама и четырёхлетний Саша выбирают ёлочку.
- Тебе нравится вот эта? …
Не дождавшись ответа, женщина направилась к будке, расстегивая на ходу сумочку. Сидящая в каморке кассирша держала над электрообогревателем покрасневшие от холода руки.
Расплатившись, она быстро вернулась к малышу.
- Мам, - спрашивает сынишка, - а когда родилась эта ёлочка,
у её мамы был п р а з н и к?
- Конечно! – отвечает она, пряча квитанцию и полученную сдачу в сумку. Саша, трогая варежкой ядрёную зелень деревца, продолжает:
- А когда родился я, ты тоже п р а з н и ч а л а? - он с трудом произносит последнее слово, и довольный этой победой, снизу смотрит на женщину. Та, не замечая вопрошающих глаз сына, натягивает перчатку.
- Вы нам упакуйте её, пожалуйста, - обращается она к продавцу,
-А мы с мальчиком, - она кивнула на сынишку, - пока забежим сюда.
Ёлочный базар разместился рядом с хозяйственным магазином.
Малыш, ухватив маму за руку, и явно огорчённый тем, что она не реагирует на его вопрос, капризно произносит, - Ты што, не слышишь што-ли.?
- Слышу, слышу! - она
мягко подтолкнула Сашу в спину, намереваясь быстрее покинуть рынок.
Но малыш заупрямился и, развернувшись, оказался позади мамы.
- Саша, нам надо ещё подкупить игрушек, а ты меня задерживаешь. Она попыталась поймать его руку.
- А как же мама-ёлка? Она теперь осталась одна?
Готовый заплакать, ребёнок ждал ответа.
- И п р а з н и к а теперь у неё не будет?... Дочку-то спилили!..
По щекам Саши заскользили слезинки. Не ожидая такого развития событий, женщина присела, достала из сумки носовой платок и попыталась вытереть ему лицо. Малыш уже расплакался всерьёз.
- А если у тебя… меня отнимут, ты кому день рождения станешь
п р а з н и ч и т ь? - захлёбываясь слезами, Саша посмотрел на маму.
На плачь ребёнка подошёл мужчина, который только что закончил завязывать верёвочный узел над макушкой купленной елки. Она теперь стояла у ворот рынка, напоминая огромную слёзную каплю, увитую прозрачным плетением мешка.
- Это он её спилил, - растирая варежкой по лицу слёзы, прорыдал малыш. Он! Видишь, вон пила!
Около кассовой будки на картонной коробке из-под печеньев лежала ножовка.
- Посади её обратно к маме – ёлке!
Женщина обнимает сынишку и, прижав к себе, пытается его успокоить.
- Не знаю, что и делать, - произносит она, обращаясь к продавцу.
-Я знаю! Я знаю, знаю, знаю! - внезапно перестав плакать, закричал Саша. Уцепившись в мамину дублёнку, он потянул её к выходу из базара. Женщина, путаясь в разбросанном под ногами лапнике и едва не упав, заспешила с ребёнком к выходу.
Оказавшись за воротами базара, она услышала:
- Мадам, заберите деньги!
Их догоняла кассирша, держа в руках три сотенные бумажки.
При входе в хозяйственный магазин стояла темно-зелёная разлапистая ель. На её синтетических иголках томно накалялась вздыхающая россыпь световодов.
- Её мама будет п р а з н и ч а т ь , - тихо произнес малыш. В невысохших ещё капельках слёз отражались звёздочки света.
На ёлочном базаре продолжалась торговля лесными красавицами…