Когда шар повернётся плоской стороной, гидроксическая инъекция в честь затмения явится сама собой.
Что делает смородинное варенье, разбавленное кровью, в моей ванной?
От боли замкнулась под стеклом. Жду весны, когда распустятся цветы на отсыревших советских обоях. А сейчас лепет малолетних чучел согревал, пока я пила молоко, стоя у заледеневшей лестницы. Не шевелись! Сигарета тлеет между Твоих раздвинутых половых губ, опьяняя никотином сентябрьскую похоть носоглотки.
Осенний вальс перманганата калия, разбавленного в воде. Стенки эмали дышат эфирными маслами. Кастрация и стерильный пост-эффект на остатки жизни. Не переживай, когда-нибудь я разведу руками и разолью последнюю банку с противоядием. Знаю по себе, это недетское позднее мероприятие. Упивание горячими каплями, купания языка в бокале с мартини. Воздушность пены прикрывает возбуждение, отпечатывающееся поцелуями мимо губ. Пунктиром целуешь ладони, точками прокусываешь родинки.
Распечатай моё фото в обнажённом виде и разрежь его канцелярской маниакальной грустью. Я даже знаю, какие части тела окажутся в треснутых рамках, прибитых к стене гнилыми гвоздями. Но не делай этого - лопнут капилляры удушливого кашля.
Неэластичные нервы радовали летаргическое кровотечение сознания. Нашатырным шурупом до упора вверх и все будут счастливы созерцать лунные потери разума. Ментальные проблемы, но мы справились бы... Наверное...
Облепиха, застрявшая между строк, словно просроченные ириски в зубах. Не рассчитала плюш передозировки. Стучалась на утро в дверь как мурлычущий будильник, а в итоге замёрзла и осталась одна. Только не силиконовые имплантаты в голову! Это единственное, о чём прошу искренне.
Я обещаюсь пойти на преступление и выглядеть как эта дешёвая шлюха, только не смей её хотеть. Не в этот раз. Фетишизм не лечится, но и спид тоже. Я буду, как из-под зелёного трафарета, только не ведись на её ложь и предательства.
Ещё не вытравила зализанность и самовольность из её детского кучерявого умишки. Неужели, феномен больной фантазии - это редкость в наши-то плохо вырезанные из бумаги дни? Имела наглости подражать мне, то даже не думай прикасаться к Богине слова. Всё равно ей нет равных. Всё равно я не стану таить. Талант молчания и бездарность речи.
Пластиковая утроба моей лесбийской любви. Пожирающие циклы и пресс-конференция перед затишьем в нашей гавани. Это было не интересно, но я не хотела пропустить её королевское интервью. Если она захочет, чтоб её нашли, достаточно будет лишь щёлкнуть пальцами.
Живём в век триединого ассоциализма. Угловато больны синусовой тахикардией, но Тебя старит анорексия. Шикарная женщина, обтянутая шёлковой кожей. Аплодируй ей стоя, чтобы внутривагинальные симфонии перспективных медуз не пропали зря.
Патологическое тление, сопровождающееся отрицанием моей нежности. Запрещённый приём, но эвтаназия необходима. Не выполняешь предписания рецептов, а в медсестре видишь только объект вожделения. Значит выгоднее в один день уснуть и не проснуться. А я всё хожу по Твоим больным местам, как по коридорам заброшенной больницы. Глаза, словно выбитые окна никчёмного здания. Также пусто и безлюдно. Беспощадно оно. Может, теперь начнёшь ценить мои предсказания?
В болезнь ввинчивается голодная триада хламидиозных начал. Пчёлы строят соты в восковых фигурах Монро и Бетти Шорт, а черви откладывают личинки в трупах Кеннеди и Джона Леннона. Из вредности Мании Величия завязываю в узелки гемоглобин. Мраморные лица распухают от жал. Жаль...
Некрологическая гипертрофия реальности в инфекционные строки больной асимметричной фантазии. Расползаюсь в понятиях, чтобы всем досталось по куску гликодина. Реабилитационные крики новорождённых заглушали шепот начальной стадии наркоза.
Операция по удалению злокачественной опухоли прошла успешно...