Он был всегда. Бок о бок, рядом,
Скакал на вороном коне.
Дрожал в мороз, стонал от града,
Не слишком помня обо мне.
Держал костёр пока дремал я,
Иль же дремал он в свой черёд.
В бою и драке, снова рядом.
Но рвался он всегда вперёд.
Его судьба хранила лучше,
Не брал не меч и не стрела.
Он зайца в поле брал за уши,
Небрежно свесившись с седла.
Всегда плечом к плечу стояли,
И бой вели спина к спине.
Я лучше его был, едва ли,
Пусть и давал он фору мне.
На год родился меня раньше,
И в детстве, заменив отца,
Учил владеть мечом и луком,
Солёный пот стерев с лица.
Он взял от жизни всё до капли,
Превысив во сто раз предел.
И вот, мечами в грудь сражённый,
На землю матушку осел…
И вороной его понуро,
За мной плетётся в поводу.
Да, мы полезли в драку сдуру,
Столкнувшись в поле по утру.
В седельной сумке прах и пепел,
Что в море бросить он велел.
Он добр был, и он был весел,
Но, много сделать не успел.
Святая клятва, что сгорела,
На погребальном том костре,
Где, с дымом в небо, брата тело,
Ушло. Всё было как во сне.
Теперь месть крови – это карта.
Конечный пункт здесь – чья-то смерть.
Ответить должен я за брата,
И, да свершится злая месть!