Давным-давно, никто уже не вспомнит...
Всё это было, или нет?!
Но жил царёк на белом свете,
держал Отчизну и совет.
Вершил дела единолично,
страною правил не спеша,
совет держал демократично,
и те – сидели не дыша.
До девок, был большой охотник.
Корону за спину спихнёт
и приударит непременно.
Своё, как правило – возьмёт.
Пока жива была царица,
он, кое-как, ещё терпел.
Войной грозила заграница,
хватало в царстве прочих дел.
Но вот, не стало половины
и заиграла в нём тоска.
И стали вечера постылы,
а тут – ещё пришла весна.
И взбаламутило столицу,
как говорится – бес в ребро.
Теперь царю – не до границы,
желание в него вошло.
Меняет женщин, как перчатки.
Ему всё мало, отощал.
А девки – сочные початки,
народ обиды не держал.
Узнали вороги про слабость
и стали думать, да гадать:
кого из дочерей отправить,
чтоб просто так не воевать.
Надумали, нашли, заслали.
И царь – влюбился наконец.
Ему портретик показали,
и всё – отмучился отец.
Схватил картинку, облизнулся,
как кот к сметане глаз повёл,
и неприлично матюкнулся.
Схватил портрет и вышел вон.
Гонцы, конечно, растерялись.
Как это так?! Ушёл отец.
А местные – вином гонялись,
лицо роняя в холодец.
Волнение росло в приезжих,
и глядя – как народец пьёт,
и принимает с ручек нежных,
жуёт и пьёт, храпит, поёт.
Не выдержали басурмане.
Хватив пол-литра на троих,
и утопили грусть в стакане,
и растворились средь чужих.
Народец пьёт, а царь – в отлучке.
Ушёл давно и позабыт.
Народ гуляет – как с получки,
свобода – знаете, бодрит.
Но, чу – явилось наказанье.
Стоит в дверях, пока молчит.
Лишь брови гневные вздымает.
Набравши воздуха, кричит:
- Холопы! Вашу мать! В чём дело?
Ужель нельзя мне отойтить?
Кто смел такое взбаламутить?
Подать сюда – хочу казнить.
Всё стихло, даже мухи сели,
народ посыпался на пол.
И сразу слитно загудели:
- Красавец! Батюшка! Орёл!
- Молчать! Пойди сюда, Гаврила!
Иди сюда, я говорю!
Скажи мне, вражина-скотина,
не скажешь – сразу запорю.
- Отец родной! Помилуй сразу!
Ведь третий день во рту вода.
Меня от пищи помутило,
Я десять дней скакал сюда.
- У, рожа! Пьяные глазищи!
Иди отсюда, не гневи!
Ещё мне, голубь, попадёшься,
тогда уж, братец, не взыщи!
- О, добрый царь!
- Пошёл отсюда! Да!...
Мне Василия найди!
И вон тому, что с рыжим чубом,
по морде дай и не тяни!
Гаврила – молодец горячий,
одним прыжком к столу и хрясть...
И рыжий увалень-детина
свалил собою яства в грязь.
И царь-надёжа – улыбнулся:
- Ну, вот! Ну, так! Добавь ему!
Да по сопатке, чёрт не русский!
Чего я рыжих не люблю?...
Развеселяясь от тихой драки,
царь сел за стол:
- Подать вина!
Эй, рыжий – ты не виноватый!
Давай – вставай! Иди сюда!
Прими, скотина, с царских ручек
сей кубок сладкого огня,
и выпей залпом, если сможешь.
И выпей всё, милок, до дна!
Детина рыжий встал шатаясь,
к губам ведро вина поднёс,
молитву вымолвил в три слова,
и присосался, как насос.
Надёжа-царь – аж рот разинул,
кадык у рыжего вверх-вниз,
и в две минуты опрокинул
царёв подарок и каприз.
- Ай, молодец! Держи полтину!
Не смей блевать! Не потерплю!
Эй, кто-нибудь – толкайте в спину,
не уведёте – всех казню!
Смертельно пьяного детину – уволокли.
Царь начал есть из осетра.
- А где Василий? Я заждался!
Я жду его почти с утра!
Поддев на вилку ломтик сала,
огурчик хрусткий откусив,
принявши стопку для начала,
он взглядом челядь опросил:
- Ну, где же он? За ним послали?
- Да тут я, и давно сижу!
Не ел, не пил, не спал! Достали!...
- Чего-чего? Дерзишь, гляжу?!
Смотри, зараза! Ох, дождёшься!
Срублю башку – тогда поймёшь!
- Да что ты, царь – всегда неймёшься?
Зачем меня к себе зовёшь?
Срублю, замучаю – как скажешь!
Мне – всех смертей не пережить!
Чего тебе от парня надо?
Послать куда, чего добыть?
- Люблю тебя, заразу! Смелый!
Но исполнительный дурак!
- Ты слушай, царь – не нарывайся!
И не ругайся просто так!
Коль надо что – давай по делу!
Коль ничего – так я пошёл!
- Неуважительный, скотина!
Не в хлев, дурак, к царю пришёл!
Молчи и слушайся, бездельник!
Я тут надумал жёнку взять!
Она, зараза, так – не хочет!
Велит желанья исполнять!
- Ну! Это, царь – твоя забота!
Твоя жена, твои дела!
Сегодня, всё-таки – суббота.
Мне отдохнуть давно пора!
Царя всего перекосило,
Он грозно стукнул кулаком
и завопил, что было силы,
слова вбивая молотком:
- Да как ты смеешь мне перечить?
На кол, мерзавец, захотел?
Да я тебя, комар беззубый
как захочу – так и вертел!
Иди сюда, согни колени!
Губами сапоги лижи!
Я царь! Владыко! Ты – козявка!
Лежи вот так вот и дрожи!
- Да я дрожу уже, Владыка!
- Молчи, злодей! И трепещи!
И слушай царские желанья!
Коль не запомнишь – запиши!
Невеста хочет зуб дракона,
На кой он ей – мне не досуг!
А коли хочет – вне закона
дракон сей и пойдёт на суп!
Второе выполнишь желанье:
у козерога – молока
нацедишь банки три литровых,
и мне пол-банки, для себя!
А третье, стало быть, желанье,
так, пустяки – легко найдёшь.
На голове у злой Горгоны
пучок волосьев оторвёшь!
Как понял? Записал всё точно?
Вопросов нет? Давай, иди!
Чего там надо, на дорогу?
Составь запрос и мне пришли!
- Ты царь, твоя и воля!
Невеста – прям тебе подстать!
Такую дуру в целом свете
ещё придумать, поискать!
Тебе везёт, твоё величье...
- Ты это мне?
- Да нет! Я так! Я про себя слегка подумал
- Я говорил – в башке сквозняк!
Иди и думай – как исполнить
всю волю царскую мою!
Да! И не вздумай потеряться!
Из-под земли тебя найду!
Василий встал, пошмыгал носом,
коснулся пальцем у виска,
хотел крутнуть, да передумал
под гневным взглядом дурака.
Царь проводил его глазами
И крикнул вслед
- Поторопись!
И он, конечно, не услышал
ответных слов:
- Да отвяжись!
Прошло три месяца, не более,
Василий задницу всю стёр.
И днём, и ночью на кобыле,
пока её цыган не спёр.
Пошёл пешком, да в лес дремучий,
где солнца – сроду не видать.
Глядь, на полянке, у забора
стоит разобранной кровать.
Он огляделся, ущипнулся.
Нет, не исчезло волшебство.
И он привычно матюкнулся,
его понять нам не дано.
И только он прилечь надумал,
старуха вышла из кустов.
Василий снова матюкнулся,
сказал ей:
- Матушка! Здоров?!
- Здоров и ты, Василий-хлопец!
Тебя я жду давным-давно!
- Тебе, бабуля – лет уж триста!
Зубов уж нет…
- А! Всё равно!
Не в зубках счастье, хлопец дивный!
Ведь я всё знаю про тебя
Куда идёшь? За чем послали?
Что представляешь из себя.
- Вот это – да! Скажи, старушка?
Где мне всё это отыскать?
- Поспи со мной – и всё узнаешь!
Добро пожаловать в кровать!
- Да ты с ума сошла, старуха!
Я не смогу – не встанет ведь!
- Не откажи! Ложись, Василий!
Ведь стоит только захотеть!
Василий вздрогнул сильным телом,
так передёрнуло его,
но, делать нечего – разделся,
шмыгнул в кровать, забив на всё!
Закрыл глаза и чуть не плачет,
как, вдруг, ударило его...
Чужое тело тонко стонет,
помимо воли – встало всё.
И он нежданно провалился
во власть слепую до конца.
И, так сказать, совокупился.
Не открывая в мир глаза.
А после подвигов великих,
его сморило сей же миг.
Когда проснулся и увидел,
издал гортанный, адский крик.
Девица рядом с ним лежала,
Так хороша, что не сказать.
И что-то – снова шевельнулось,
и захотелось постонать.
Но не далась, сказала только:
- Клубочек вот, за ним иди,
и никогда не возвращайся!
Забудь меня! Меня – не жди!
Сказала, бросила клубочек,
и покатился тот кругом.
Василий пару раз споткнулся,
поймал его, назад бегом.
А ничего уж нет в помине.
Зелёный лес, клубок в руках,
Да чувство полного унынья,
ведь всё сломалось на глазах.
Оделся кое-как, умылся,
Клубок швырнул и побежал...
А те минуты – царь сердился,
- Василий, смерд – совсем пропал!
Налей мне, Тихон, чарку водки!
И огурец со дна найди!
Эх, жаль Василий не женатый!
Тогда б – всё было на мази!
Ведь ты, дурак, понять не можешь...
Жена, как хлеб на бутерброд.
На руку – масло не намажешь!
Жена, для Васьки – не микроб!
Уж он бы к ней поторопился!
Я б на неё – его б поймал!
Пока б он там не суетился,
его бабёнку согревал!
А так – его ведь не ухватишь!
Ушёл, как ветер – не поймать!
А мне так надобно скорее
желанья эти выполнять!
Но хороша! Достойна пара!
Ты, Тихон, ты давай, иди!
На вид портретный, незабвенный
не смей глазеть и не коси!
- Да что ты, батюшка! Как можно?!
- Иди, сказал!
- Уже иду!
- И позови ко мне Любаву!
- Надёжа-царь, уже зову!
Лежит дракон с тремя главами.
Сам – как гора, не взять его.
Василий отступать не может,
как и не может ничего.
- Слышь, ты! Вставай, хорош валяться!
Дракон, с испугу, сел на хвост.
Потом поднялся над полями
Во весь свой страшный мерзкий рост.
- Ты кто такой? Такая мелочь!
Сейчас сожру тебя, готов?
- Не торопись, я ядовитый!
Особо – запах сапогов!
Ты слышь, касатик – ляг обратно.
Я не обижу, ты чего?
Мне зуб твой нужен ядовитый,
я не уеду без него!
- Ну, ты наглец! Ты меньше мухи!
А гонор – словно у слона!
- Ну, ладно-ладно! Ты сильнее!
И всё же, я – умней тебя!
- Ой, не смеши меня, малявка!
Три головы! Усёк – не лезь!
- Да я не лезу, но поспорю
на этом самом месте, здесь!
Хоть стой, хоть падай – не хмелею!
Могу вот выпить океан,
и не воды, а водки славной...
А ты – не можешь! Ты – баран!
- Кто тут баран – ещё посмотрим!
И водки много у меня!
Сейчас достану, ты готовься,
свободно перепью тебя!
- Давай, неси! Всё честь по чести!
По дозе – каждой голове!
Мне чарку, а тебе бочонок.
- Победы не видать тебе!
- А, если, всё-таки, проспоришь?
Отдашь мне зуб? Пообещай!
- Конечно, дам! Я не проспорю!
Вот ты – получишь по зубам!
Пока змеюка лазил в погреб,
Василий – салом закусил.
Как говорится, перед боем
он червячка в себе забил.
Расположились честь по чести,
Василий стопочку принял.
А змей, бочонок опрокинул,
не закусил его, болван.
- Ты б закусил, Дракоша...
- Вася! Я после первой не могу!
Давай вторую, сразу третью!
- Давай, Дракоша!
- Ох, люблю!
- Да ты видать, чувак, запойный!
- Эх, Вася! Жизнь моя трудна!
Мне даже выпить водки не с кем,
поговорить, моя душа...
- Дык можно выпить и гутарить!
Ты изливай тоску-печаль!
Ведь душу – надобно расслабить.
Давай, Дракоша – начинай!
И посидели, час за часом
и незаметно день прошёл.
Василий костерок сподобил,
Дракоша огонёк нашёл.
Сидят и пьют под разговоры:
- Эх, хорошо, Дракон, сидим!
- Да, Вася! Милый друг весёлый,
Мы обо всём поговорим!
Запойной выдалась неделя,
дракон уснул, пустив слюну.
А сине-пьяный брат Василий
с дубиной подошёл к нему.
- Ты извини меня, Дракоша!
Щас будет больно, потерпи!
Как говорится – дружба дружбой,
Но зуб мне нужен твой, прости!
И выбил зуб, Дракоша охнул,
тяжёлы веки приподнял,
но сил – уж видно не хватило.
Василий – только шапку снял.
- Спи, милый друг! За зуб – прости!
Ты проиграл, но в славном поединке.
Один желудок – на три головы!
Вот слабость где! А не в бутылке!
На утро царь проснулся злым.
Кто настроение подпортил?!
Осталось тайной...
- Никодим! Башка болит!...
И звуком – воздух перепортил.
И Никодим, едва дыша,
одел царя в его доспехи.
Тот встал и вышел неспеша,
теперь так ходят лишь морпехи.
Царя умыли, расчесали,
бородку клинышком свели.
А очи злобные искали -
кому бы вставить фитили.
- Матрёна-мать! Иди отсюда!
Ты мне весь зАстишь горизонт!
Не стой столбом! Ты – мяса груда!
Тебе мой утренний экспромт.
Нельзя так много жрать на вечер!
Ты б посмотрела на себя?
Где бюст? Где талия? Где плечи?
Смотреть ведь тошно не тебя!
Одной одежи – надо кучу!
Чтоб спрятать в тряпки телеса.
Ответь-ка мне – тебе не стыдно?
Быть круглой дурой – так нельзя!
- Ты, царь – шутник, но хамоватый!
Язык твой груб и сам – дурак!
Скорей бы уж ты стал женатый,
не успокоишься никак!
- Молчи! Ты – баба! А у бабы
одни лишь цацки на уме!
- Ну, да! На царские подарки
не купишь ничего себе!
- На что ты, дура, намекаешь?
- Да всё на то, что жаден ты!
Нам, дуракам, наобещаешь,
а сам не помнишь...
- Не дерзи!
- Ты сам пристал, как лист, что в бане.
Да! Я толста, служу тебе!
А ты, что клоп вонючий в теле...
- Заткнись, Матрёна! Запорю!
Матрёна гордо удалилась.
Царь в бешенстве смолчал...
- Зараза! Чтоб ты провалилась!
Он сам себе же прошептал.
- Владыка-царь! Прими-ка почту!
Тебе посылка, распишись!
- Чего в мешке?
- Да, зуб дракона!
- Чего-чего? Перекрестись!
- Да чтоб я сдох! Вонючий дюже!
На пуда два, иль полтора!
Я представляю – что за харя!
Прости, Владыка! Голова.
- Васятка жив! И правит дело!
Одна задачка решена!
Скажи, служивый – нет ли в теме
от Васьки длинного письма?
- Письма-то нет! Но есть записка!
- А ну – читай! Что пишет смерд?
- Прими, владыко – зуб дракона!
И от меня тебе – привет!
- И всё? Когда вернётся – всыплю!
Вот вражий сын! Привет прислал?!
За мой же счёт гуляет Вася,
вот бог урода мне послал!
Ты отпиши ему – мол принял!
И зуб дракона, и привет.
Скажи в письме – чтоб торопился!
У Васьки – совести ведь нет!
Всё понял? Ну, иди, ступай!
И чтоб – сегодня же отправил!
- Ты, царь-надёжа, не пугай!
А денег дай – свои ведь ставил!
- Что за страна? Что за народ?
Казна – не паперть для балбесов!
Царь, худо-бедно – но живёт,
почти совсем без интересов!
Ну, не могу я всем давать!
- Тогда – письмо не отправляю!
Пойду, владыко – сладко спать,
чего и вам, в душе, желаю!
- А ну – стоять! На рубль, дрянь!
И чтобы сдачу мне принёс!
Я знаю вас – ворюги все!
Всё понял ли?
- Дерьмо вопрос!
Но сдачу не видать тебе!
Ты мне должон, аж десятину!
- Чего-чего? Что мелешь ты?
Тебе я должен лишь полтину!
- Вот память!...
- Мелочь – не пустяк!
Вам, кровососам – только дай!
- Ага! Дождёшься от тебя!
- Заткнись, холоп! Иди! Прощай!
Клубочек тянется лениво,
Василий думы стережёт,
и натощак уж третьи сутки
по лесу тёмному бредёт.
И всё мерещится кроватка,
и руки тянутся к тому,
что так весомо, что так сладко,
что так понравилось ему.
Он так задумался о думе,
он так себя затормозил,
что как-то сразу не заметил...
Клубок на месте, как застыл.
Василий встал и огляделся,
А перед ним единорог.
Василий даже засмотрелся,
красив обличьем козерог.
Стоит, глядит, прядёт ушами,
губами тянется к нему.
- Слышь! Животинка! Я не трону!
Я с детства славлю красоту!
Ты так красив – слова теряю,
тебя мне хочется обнять.
Я вот гляжу, не понимаю...
Как можно жизнь твою отнять?
Ведь это грех! Ты так прекрасен,
а жизнь – забава красоты!
Ты не боись – я не опасен.
Ведь ты – создание мечты!
- Чего ты хочешь, человече?
- Мне б молока бутылки три!
Такая дальняя дорога...
Без молока – мне не дойти!
- Ну, что же! Тебе – я дам!
Иди за мной! Одно условие простое:
идя вперёд, глаза закрой!
И, чтобы, парень не случилось -
учти, глаза не открывать!
А коль откроешь – сразу сгинешь,
и чур потом не горевать!
Ну, что? Готов? Держись за холку!
Закрой глаза!
- Уже закрыл!
И в тот же миг Василий охнул,
от ужаса в себе застыл.
Смертельный холод, крики, стоны,
Касанье тела льдом, огнём.
Шептанья демонов крутые...
- Открой глаза! Мы заберём!
Тебе, отныне, не помогут
ни жизнь, ни вздох, ни красота!
Ты наш отныне и на веки!
Открой глаза! Открой глаза!
И снова вспомнилась кроватка,
упругий стан и дивный стон.
- Открой глаза! Приди, Василий!
А в голове свинцовый звон.
- Отвяньте, гады! Не открою!...
Кричал Василий в забытьи,
и громко-громко матюкался,
и слепо продолжал идти.
Когда всё кончилось – не понял,
но всё затихло и ушло.
И холка тёплая исчезла,
и не осталось никого.
Он сел на траву и заплакал,
и тихий голос прозвучал:
- Ты крепок духом, человече!
Ты заслужил! Ты оправдал!
Открой глаза, возьми подарок!
Ведь козерожье молоко
смертельных ран целит остаток
и не боится ничего!
- Надёжа-царь! Опять посылка!
- Ага! Василий жив ещё!
Чего внутри?
- Да три бутылки!
Кажись – простое молоко!
- Дурак ты, парень!
Не простое, а козерожье молоко!
- Ну, что ж! Владыка, я не спорю!
Тебе отправлено добро!
Тебе и знать – чего в посуде!
Хошь молоко, а хошь вода!
Тебе посылку я доставил,
Насыпь мне шапку серебра!
- На!
Царь резко кукиш сдвинул,
Под самый нос его загнал...
- Теперь давай! Вали отседа!
- Животное...
- Чего сказал?
- Тебе, владыка, денег жалко?
- Да! Жалко мне, я не богат!
Я берегу свою Отчизну!
Я царь царей!
- Ты просто гад!
- Чего ты шепчешь там, зараза?
Смотри – дождёшься у меня!
Скажу – и вынут оба глаза!
Ты смерд, ты раб, я – голова!
- Чего ты стоишь без народа?
Кого ты будешь обирать?
Кормить кто будет и лелеять?
Стирать тебе и одевать?
Ты лучше б думал о народе!
- Дурак! Крамолу говоришь!
Пока ты ходишь на свободе,
Ещё пол слова и сгоришь!
- Я ухожу!
- Иди отсюда!
И больше, парень, не проси!
Скажи там бабам, до обеда
мне чарку водки принести!
- Скажу-скажу!
- Скажи-скажи! Держи пятак!
- Бонжур! Мерси!
Уж скоро год, как Васи нет.
Клубочек тянется игриво.
Желанья третьего секрет
стоит упрямо и красиво.
- Ну, где ж ты бродишь?
Эх, Горгона!
И ты, и я – живём вне дома.
Закона нет и нет пути.
Тебя – мне надобно найти!
Горгона – женщина простая,
Сидела в зеркальце смотрясь.
Змеиной чёлкою играя,
почти совсем не шевелясь.
Такая скука, год за годом
сидеть вот так, чего-то ждать.
И змей своих кусачим ядом,
на голове своей таскать.
- О! Скольких я уже убила?!
И скольких я ещё убью?!
Во мне живёт такая сила...
Зачем? К чему? И почему?
Вдруг, сзади хруст раздался.
Василий вышел на простор.
- Да что ж я с дураком связался?
За что же мне такой позор?
Он огляделся и отпрянул...
- Горгона! Мать твою ети…!
- Чего ты хочешь, человечек?
- Да прядь волос!
- Иди! Возьми!
Хлебнул Василий из бутылки,
из козерожьего стекла,
и подошёл поближе к ведьме,
Да со спины, а не с лица.
Схватил кусачую охапку,
рванул к себе и оторвал.
Горгона вскрикнула от боли,
и он её поцеловал.
- Прости, Горгонушка! Так надо!
Царю нужна лишь прядь твоя.
Ведь я пришёл по принужденью,
я ж для него, не для себя!
- Ты жив ещё? Не понимаю!
Ведь этого не может быть!
Я головой тебя кусаю,
а после этого – не жить!
- Ты не пеняй себе, не надо!
Не виновата ты ни в чём!
Наш царь, злодей – кусает ядом,
иммунитет на яд потом!
Так что – прости за прядку змеек,
за поцелуй прости меня!
Поверь – так надо! Вышло так вот...
Я это сделал не со зла!
Василий снова чмокнул в щёчку,
рукой погладил по башке...
- Прощай же, милая, ты – вот что!
Не думай плохо обо мне!
Сказал и сгинул с глаз долою,
Горгона тронула щекУ.
Туда – куда поцеловали,
И заревела, почему?...
А кто их знает, этих женщин.
По пустякам, но так ревут,
и слёз горючих не жалеют,
глаза от слёз – не берегут.
- Ну, что за шум? А драки нет?
Ну, говорите поскорее!
Хочу сейчас же знать ответ.
Ну, что молчите, дуралеи?
- Там Васька!
- Где?
- Он там, в гостиной!
- Чего ж он, пёс – нейдёт ко мне?
Что? Хочет по спине дубиной?
- А вот и я! Ну, здравствуй, царь!
Прими последнее желанье!
А мне теперь же не досуг!
Как говорится – до свиданья!
- А ну, стоять! Хватай его!
Тащи сюда! Ты что, Васильчик?
- Да надоело мне твоё!
Ты всё – Василий! Что я – мальчик?
Тебе я службу отслужил,
Ведь год прошёл – ты ведь на троне?!
Ты женишься – своё нашёл!
А я в пути весь год, в погоне!
- Так! Отпустите дурака!
Какую хочешь ты награду?
- Свободу дай – да навсегда!
Она мне будет – ох, в отраду!
- Дык, я то – дам! А ты то – как?
Ты без царя – чего-то можешь?
Платить – кто будет по счетам?
Ты ж голодранец! Ты не сможешь!
- А ты мне дай и отойди!
Моя свобода – мне и думать!
- Да на – бери! И уходи!
И дам я месяц, чтоб подумать!
Василий встал, кивнул слегка...
- Пока, владыка, и не кашляй!
Забудь меня наверняка!
За службу парню денег – дашь ли?
- Не дам! Казна почти пуста!
Ты всё истратил на дорогу!
А вдруг – сейчас придёт война?
Дорогу – сам найдёшь к порогу?
- Тогда прощай! Ведь мне пора!
Василий очень быстро сгинул,
пошла народная молва...
Что царь на деньги парня кинул.
А тут – невесту привезли.
Царь посмотрел и ужаснулся...
Не телеса – одни мослы,
царь посмотрел и отвернулся.
Страшна невеста – как война,
что за забором ожидает.
Не примешь в жёны – всё, беда...
И ничего не защищает.
Царь матерился, сколько мог.
Перед венцом – боднул невесту.
Сказать – хочу, он ей не смог.
Сказал лишь
- Мать твою!
Не к месту...
А Вася что ж? Он холостой.
Ему граница не помеха.
Он в поле ляжет на постой,
поспорит просто так, для смеха.
Он возвращается туда,
где тучи белые ходили.
Где он нежданно полюбил,
и где его тогда любили.
Так сказка кончилась, увы.
Враньё быть может? Я не знаю!
Я лишь её пересказал,
а для чего – не понимаю.
19.12.2009