Белый вереск, шум под нами;
слышишь, это мир живет.
Мы идем с тобой кругами,
мир под нами спит, и снами
всех миров летит вперед
нежность тихая, святая,
неосознанная тайна –
мы живые, мы летаем,
когда кто-то там – идет.
Там, поодаль, нет границы,
видишь – светлая кайма.
Лето близко, лето снится,
лето нам с тобою снится,
и плевать, что тут зима.
И тебя разбудит нежно
непрерывное скольженье
оголтелых ярких зайцев
у кровати на ковре.
С днем рожденья, мой безбрежный.
Это просто отраженье
новых лет в кусочке сланца,
это просто чьи-то танцы,
ну тебе ли их бояться,
так – морщинки на коре.
Мой древесный, хвойный, терпкий,
просыпайся, день настал.
День помчится, как карета,
как старинная карета,
вдаль, где очень много света –
свет все ставит по местам.
Посмотри на свои руки,
видишь – линий вечный взлет
исключает нынче звуки
долгой лени, брани, скуки;
видишь, крепким будет лед
этих зим, тебе грядущих,
этих быстрых светлых дней.
Ты, вперед всегда идущий,
ты, на свет дневной идущий,
просыпайся, станет лучше;
вот, лови скорей мой лучик,
все тепло лови скорей…
Рассказать тебе, как часто
ты становишься мудрей?
Ежедневно, ежечасно,
с каждым новым мигом счастья,
с каждым ярким мигом счастья
у открывшихся дверей;
с каждой искренней улыбкой,
с новым смыслом бытия;
все казалось, ты привыкнешь,
к счастью этому привыкнешь,
будешь думать – «это я».
Но открытками цветными
сыплют в жизнь слова Судьбы;
и не спать тебе отныне,
сочинять тебе отныне
по ночам бездонным, синим,
прозу «Быть или не быть»…
А в окне цветут снежинки,
разбиваясь на слова;
«память», «воля», «дар», «пружинка»;
ты покрепче жизнь держи-ка,
мир танцует тебе джигу,
в лампе сотня тысяч джиннов –
сказка, впрочем, не нова.
Загадай. Проси, что хочешь,
хоть бескрайний выходной,
хоть сиянье среди ночи,
вместо лжи – просторный прочерк,
пара близких вместо прочих,
девять звезд взамен одной.
И, рожденный перед новым,
обновленным годом, ты
усмиришь любое слово,
и польются рифмы, словно
были все давно готовы
к исполнению мечты…
«Просто счастье» - это просто,
ты не раз об этом пел:
белый вереск, клевер, сосны
и простор для сна и роста,
в детство шаткий светлый мостик,
никаких сторонних дел.
Только рифмы на рассвете
не оставят места снам;
ты запишешь строчки эти,
мы заучим строчки эти…
И когда-нибудь заметишь:
счастье – даже по утрам…
Там, за светлою каемкой,
снова свет и только свет.
Льется звездный дождик звонкий
на ладонь твою, и столько
еще радостной настойки
из грядущих новых лет!
С днем рожденья. Мир под нами
заискрится, как вода:
все, что мы не передали,
не успели, что с годами
(и с какими там годами?)
превратилось в глыбу льда –
все еще домчит на крыльях
перелетное письмо.
Так под слоем вечной пыли
вдруг увидишь, как любили,
как друг друга мы любили,
как над нами звезды плыли,
как вперед бежали мили –
все осталось, милый мой.
…Монтенегро, на коленях
спит большой сибирский кот,
и в камине пляшут тени
от сияющих мгновений,
полон день приятной лени,
нет проблем и нет забот.
А в руках – письмо на память
(знать, что кто-то тебя ждет):
«Белый вереск, шум под нами;
слышишь, это мир живет…»