Я шел из редакции мрачный.
Я больше не шагу туды.
Сказали: «Стихи неудачны,
неряшливы, много воды».
Но где им понять обормотам,
Терзанья души и пера!
А может я личного пота
Истратил на них полведра!
Иду я вот так понемногу
и вслух размышляю о том,
вдруг вижу на улице сбоку
горит – ничего себе – дом.
Картина конечно кошмарна:
Бушует огонь – лиходей.
Кругом 18 пожарных
И 100 любопытных людей.
Я тоже глядел, отупело.
Потом надоело стоять.
Пошел, я туда, где горело,
Заветную бросил тетрадь.
Ну, выпало вдруг из рассудка,
Что рукописи не горят.
А мне за подобную шутку
Могли бы испортить фасад.
И вот небывалое дело:
Огонь зашипел и погас,
А рукопись-то уцелела,
Но это нормально как раз.
Пожару конец, все рыдают,
Смеются и песни поют,
Целуют меня, обнимают,
естественно, выпить дают.
Ну, выпил я сердце не камень.
«Мужчина, - кричат – не таи,
Вы, что запузырили в пламень?»
«Стихи – отвечаю – свои».
«У нас «Из огня, да в полЫмя»
газета есть. Вы бы туда
пошли со стихами своими».
«Схожу – говорю, - господа».
И тут самый главный пожарный
Медаль из кармана достал
Серьёзный и весь благодарный
На грудь мне её припаял.
Я гордый, как филин, стоял.