набережная. платаны. мутные воды тибра.
рано. почти не рано. на берегу верлибром
белый собор. резная музыка, но без рифмы.
город совсем не знаю, но, подчиняясь ритму
вечной реки, небрежно набережную мерю.
солнце платаны режет. волны ласкают мерно
камень и память, камень памяти не древнее.
вот и идёшь, неприкаян, словно бы ты - извне и
за золотую завесу времени не пробиться.
время здесь полновесно, каждый второй - патриций,
в смысле - исконного рода, княжеской, знать, осанки.
в реку, не зная брода, влезешь - найдёшь останки
если не той волчицы, то уж, конечно, гая.
сложно остановиться, сложно смотреть, не моргая,
будто орлу на солнце, на безусловность праха.
ну а оно червонцем, или, вернее, драхмой
прячется в знойной дымке. выглянет, расплывётся.
я же иду невидимкой, я на краю колодца,
и причащаюсь краю тёплой каменной кладки,
слева река играет, и сокращается маткой,
и рассекает бурым город ромула с ремом.
тонкое кьяроскуро. робкий воздушный тремор.