Истерзан усмешками,чаще ранимыми,
Вошёл вопиющий жестокостью век.
Забытый страдалец,покрытый сединами,
Отброшенный прочь пожилой человек.
Ненужный изгой, просечённый морщинами,
С авоськой в руке,среди тысяч таких
Плетётся старик,позабытый любимыми,
Под чёрствыми взглядами масок живых.
Сосисок пяток,чай и хлеба краюшка,
Не густо,привычен его рацион.
И,вспомнив блокаду и грохот бомбёжки,
Присев на скамейку,задумался он.
Перед глазами войны эшелоны
Он там среди равных,ему двадцать лет,
А дальше прощанье,вокзалы,перроны
И мамины стоны,и слёзы в ответ.
А следом окопы,сраженья,всё в спешке
И отступленье,и снова "ура",
Разбитые судьбы и смерти усмешка,
Ранение,госпиталь...будто вчера.
И тишина...Ощущение такое,
Что перед ним неизведанный храм-
Знакомые лица и нет места горю.
Теперь он свободен от жизненных драм.