Ночь пришла к постели
(в том ее призванье).
Стены опустели
От дневных терзаний.
Черным покрывалом
Сон свой навевает
Надо мной, усталым
Свечи оплавляет…
Раб несет треножник,
Раб злой на супостата.
А хромой художник
Все бредет куда-то.
А в стране далекой
(самой лучшей в мире)
Ниндзя узкоокий
Сделал харакири…
Распорол он брюхо,
Кровь плеснула лужей
И утроба сухо
Вылезла наружу.
Ты в костюме Евы,
Я – в доспехах Бога.
Ох, как юны девы,
Вольные, немного.
С «пеном» (то бишь ручкой)
Размышляю разом
О стакане мутном
С полузрячим глазом
И о той далекой,
что в костюме Евы…
Как мне одиноко!
Где, друзья, вы, где вы?!
Проснулся. Не смирился
С духом инсталляций…
Вот такой, блин, снился
Сон мистификаций.
1992 г.