Реки подвижное зерцало
Катило воды в никуда.
Листву послушную роняла
Деревьев хмурая орда.
В полях окончена работа.
Прощаться с летом грустно, но
Наверное, на небе кто-то
Всё предрешил давным-давно.
По лету пышные поминки
Октябрь справил, а потом
Глубокой осени картинки
Нарисовались за окном.
Теперь в больной душе Ивана
Такая ж вот была пора,
Когда по липкой грязи рано
Куда-то шёл он со двора.
В его душе кружила вьюга.
Он третий день не ел, не пил,
Но окрик радостный "Ванюха!"
Его как будто разбудил.
То Пантелей - старик прикольный
Один на лавке восседал
И огуречком малосольным
Хрустел поддатый, как всегда.
Он говорил: "Куда, Ванюха,
Ты свой таперя держишь путь?
Садись-ка, и меня послушай
И выпить тоже не забудь."
Иван, послушно приземлившись,
Перед собой в туман глядел.
Пантелеймон же, похмелившись,
Опять без умолку галдел:
"Была история такая
Немало лет тому назад:
Тогда река была другая
Так, будто, люди говорят...
Она чиста и полноводна
Была, Ванюха, - так и знай!
В ней было рыбы сколь угодно
И для купальщиков сам рай!
Тогда в деревне нашей парень
Не далеко от речки жил.
Он весел был и ликом справен,
И с доброй девушкой дружил.
Их счастье - камень благородный,
И дело к свадьбе шло давно,
Но как-то в речке полноводной
Утопла девушка его.
Он горевал по ней сердешный
И возле речки всё сидел.
Река катилась в даль неспешно,
А он всё на воду глядел.
Однажды он на берег вышел
Для одиночества, и вот
Из глубины реки услышал,
Что грустно так его зовёт
Его подруги голос милый.
Он, зову внемля, к ней пошёл
И в чёрном омуте могилу,
Как и она, себе нашёл.
Так происходит вот порою-
Закончил пьяный Пантелей.
-Зачем тебе дружить с тоскою?
Ты, чем печалиться, налей
И пригуби со мной, Ванюша.
К чему она - печаль-тоска..."
Но уж Иван его не слушал,
И прочь пошёл от старика.
Он шёл туда, куда глядели
Его стеклянные глаза.
Шёл наугад, совсем без цели,
А небо резала гроза.
Дубы вокруг ожили, как бы,
Достать желаючи его,
Тянули скрюченные лапы,
Но он не видел ничего.
Вцепились цепко в ноги травы-
И словно гири на ногах.
Ворон кричащая орава,
Усевшись тучей на ветвях,
Над ним как будто потешалась.
И кругом, кругом голова!
И в этот миг ему казалось,
Что он живой едва-едва.
Смешались чёрные кошмары
В его сознаньи, как на грех:
Вороны с лицами Тамары
И сумасшедший, дикий смех.
Качнувшись под его ногами,
Под ним поехала земля...
Иван упал, как в речку камень,
В густые дебри ковыля.
*