И.М.
* * *
Ты не пишешь давно, обязательств любых избегая.
Я ведь тоже в зароках силён - с табака до питья.
Как в усадьбе дела, чем живёшь ты сейчас, дорогая,
Чем теперь заполняешь простор своего бытия?
Не слыхать про тебя, не видать, хоть гляди в перископы.
Расскажи в двух словах, побывала ли ты в Нотр-Дам?
Посетила ли, как и мечтала - большую Европу?
Может - быть госпожой перестала, и нынче - мадам?
Может быть, ты детишкам уже показала Верону,
И в парижах из них шалунишек-мальчишек растишь?
Отчего же молчишь? Или муж воспитал тебя скромной?
Разве скромность способна прогнать ненавистную тишь?
Каждый вечер скучаю по письмам твоим, недотрога.
За два года балбес-почтальон ничего не принёс.
Тут опять непогода, весь дом утопает в сугробах,
Что ни день - снегопад, что ни ночка - трескучий мороз.
Представляешь, у нас всё село в дорогущих хоромах,
Всякий рубленый дом украшают - и баня, и джип,
За заборами псы (каждый в ляжку вцепиться не промах),
А меня по прошедшему веку грызёт ностальжи.
Но позволь доложить, здесь теперь безработица всюду,
В нашей сельской глуши настоящая жизнь умерла -
Ни стрельбы по ночам, ни разборок с соседом паскудой;
Забываешь, как люд за весельем варганил дела;
Хоть ложись помирать - не слыхать за-заборного гама;
Достаёт до печёнок когда-то желанный покой.
Я ж и сам завязал, даже в праздник ни стопки, ни грамма,
Но никак не найду удовольствия в жизни такой.
Где-то лето и осень, а я - всё тобой околдован,
Хоть хватает в округе богатых невест-несмеян.
С Новым Годом тебя, ненаглядная милая, снова!
Иногда вспоминай про меня, дорогая моя.
Нарва. 01.01.2010.