Старушка и диван
Старушка однажды на свалку пришла,
Чтоб выбрать диван по душе.
Чтоб пели пружины, как только ложилась,
И мягко качали ее.
Старушка диван наконец-то нашла,
Он был чуть постарше нее.
И был он в цветочек, имел локоточек.
И ножки три штуки имел.
Старушка легонько диван подняла,
Взвалила на плечи его,
Хоть весил он тонну и был не картонным,
Но ноша не тянет своя.
И крыса, что в этом диване жила.
(Старушка б, увидев ее, умерла!),
Подумала: «Ну и дела!».
Автобусное
Куда вы, гражданка?! Нахалка, нахалка!
Взяла и в автобусе всех растолкала!
В зубах сигарета, за щеками жвачка.
А в клетке сидит голубая собачка,
А в сумочке дамской — пятнистая кошка.
Расселась, как дома, и смотрит в окошко.
И щурит ресницы с коричневым блеском.
И всем угрожает огромной железкой.
Откуда, скажите, такие берутся?
Как жаль, что прошли времена революций.
Кондуктор, стреляйте!
Не жалко!
Не жалко!
Соплячка!
Буржуйка!
Фашистка!
Нахалка!
Стихи о стихах
Можно стихи написать обо всем,
Даже о том, как стихи не писались,
Даже о том, что какой-то осел
За ночь одну в них слова переставил.
Даже о том, что не любишь стихи,
Даже о том, как ты их ненавидишь.
Даже о том, как ты пишешь стихи —
Сутками белого света не видишь.
Все это просто, легко, как апчхи,
Словно трусцой пробежать по аллее.
Лучше не надо совсем про стихи...
Чтобы тебя лишний раз не жалели.
Я и телевизор
Мужчина живет в телевизоре.
Я живу в квартире номер сто двенадцать.
По воскресеньям я протираю ему лицо,
Стараясь не мешать говорить.
Он боится при мне сморкаться и
Чесать правую ногу в левом носке.
А я стараюсь при нем не ходить без халата,
Иначе он начинает кашлять: к-хе, к-хе, к-хе.
Редактор
А был ли в нашей встрече смысл?
Казалось: никакого смысла!
Редактор был угрюм и лыс.
Я радугой над ним повисла.
А он стихи мои читал,
Раскладывая их по пачкам
И «Ерунда, — в конце — сказал,
Не стоило бумагу пачкать».
В стихах он много понимал,
Точнее выражаясь, «шарил»,
Хоть сам напоминал пенал,
Пенал с торчащими ушами.
И я всю ночь куда-то шла,
Рыдая: «Никакого смысла!»,
И радугу свою несла —
Тяжелую, как коромысло.
Последние новости
1.
У Татьяны Анатольевны новый муж — Филипп Петросович.
Он не курит папиросочек и не пьет аперитив.
Он мужчина заковыристый,
Стоит посмотреть на «вывеску».
Но Татьяна Анатольевна
Утверждает: «Это Прынц!»
В своем шарфе спело-розовом
Вдаль бежит она по улочке,
Чтоб своим почтенным возрастом
Молодого не смущать.
2.
Старушка хранила деньги в чулке.
Чулок свой подвесила на потолке.
Тянулась к ней денежная нога.
С потолка.
Старушка писала в тетрадке отчет
И мерила ногу свою.
Но очень боялся ее старичок,
Что пнет его сверху длиннющий чулок.
И лысину прятал под половичок,
Когда шевелился чулок.
Но кризис настал, и упала нога
С потолка.
***
В чемодане с овечкиной шерстью
Завалялись стихи Евтушенко.
Он три года лежал
И овечкой дышал
И — смотрите — само совершенство.
***
На кладбище жил человек без губы.
Он очень любил голубые гробы.
Небесного цвета,
Как небушко летом.
Он знал — не уйдешь от судьбы.
Важные покупки
1.
Татьяна купила зимою цветок.
Его завернула в пуховый платок,
А варежку с пухом
Надела на ухо —
Цветок не замерзнет зато.
2.
Старушка купила себе чемодан.
Она в чемодан положила карман,
Мешочек с деньгами
Хранила в кармане,
Чтоб их не украл наркоман.
3.
В знойном Сочи почтенная пара
Прикупила кремок для загара.
Был на тюбике новом
Трубочист нарисован —
Руку жал трубочист кочегару.
***
Смотрите: это я иду вдалеке...
Глаза на весь мир загадочно сузила.
Веду стихотворение на поводке —
В вас влюбленного белого пуделя.