Всего лишь состояние души –
не объяснимой разумом субстанции…
Как поезд, что застрял в степной глуши,
на неизвестной машинисту станции.
Все точно знают: быть здесь не должно
безглазых, желтых глинобитных мазанок,
на карте ведь разъезда не указано.
Наверно, их слепили для кино…
Сняв в антураже жизнь степного люда,
киношники покинули места,
где даже в равнодушии верблюда
сквозит высокомерия черта.
Кошмой ложится утренний туман,
земли разверстой укрывая раны.
Вдруг понимаешь: вовсе нет обмана
в становище кочующих цыган.
Ну а когда рассеется туман,
я не хочу, чтоб показался странным
наш умопомрачительный роман,
в котором нет ни грана от романа.