Мрак горизонт заровнял дном.
У неба – межсветия пост.
А утром из-под ногтей выковыряют ночь
и выкинут за погост.
Я цеплялся за ночь, ногтей
не жалея, глотая тьму.
К небу нынче нет лестничных очередей,
хоть и сраму мертвые больше не ймут.
Я цеплялся, не отпускал.
Неба трещали швы.
Месяц – узкий беззубый оскал –
на какую-то Луну горестно выл.
Эта ночь из трёх цветов:
чёрный, белый, красный.
Ночь в распахнутом нанкой наружу пальто.
Застегнись, – шепчу ей, – это ты напрасно!
Ветер выпадет из окна
вверХ-Вниз-вверХ-Вниз...
Ночь! Он простудит тебя. Закатного вина
кипячёного прежде себя глотни.
Я цепляюсь за ночь. В черноту вонзил
пальцы, красные от крови.
Но к рассвету от этой возни
съехала неба кровля.
Как не хотел тебя отпускать,
ночь моя одинокая!
Зная, что ты – последняя ночь.
Пей, пей кипячённый мускат,
за меня, не чокаясь.
Я – твоё вино…