В сырой телогрейке тумана,
Полнеба в дорожной суме.
Не мстит за увечья и раны,
Но все же себе на уме.
Во чреве гудит лесопильня,
Завод целлюлозный впритык.
От веку такой он двужильный
Да темного нрава мужик.
Кори его иль умиляйся -
Он с нами не будет добрей,
В нем норов былых постояльцев -
Недолгих мужицких царей.
Чурбан стоеросовый, лапоть! -
Нас учит опять и опять
Слезами кровавыми плакать
Да старые сказки читать.