Стою у двери без замка и ручки,
Не делая попыток не войти.
Под проводами воют злые сучки,
А кто внутри, тот мнит, что взаперти...
Тот, кто снаружи, думает иначе.
И каждый мнящий, несомненно, прав.
Зашлось хмельное утро в детском плаче,
И покатились слёзы в гущу трав.
Давно нет зла, но желчь, как Амазонка
Течёт, киша пираньями, в туман...
Порвались струны, но бренчанье звонко,
И снова полон треснувший стакан.
Когда поманит сталь в глубины ванной,
Пробьют часы, настанет светлый миг:
Возникнет друг, столетьями незваный,
Потрёпанный, как старый черновик.
Войдёт мне в кровь Берлином, Ниццей, Римом...
Отвалятся клыки, утихнет зверь.
И, в нереальном сумраке незримом,
Откроется незапертая дверь.
В словах утонут склонности к побегу.
Не лучше там, куда меня влекло.
И друг, готовый к долгому ночлегу,
Залечит скотчем битое стекло...