Вторник. Вижу в окно угол дома,
двух сорок на берёзовой ветке,
трёх знакомых и трёх незнакомых,
серость неба (спасибо, не в клетку).
И среда повторит всё, как было,
не в деталях, конечно, а в целом:
и березу садовник не спилит,
не появится женщина в белом.
Нет, последнее было бы лишним.
Жив вояка – на этом и ладно.
У меня свой возок с барахлишком,
и не всё для тебя в нём приглядно.
Для тебя в нём ни пользы, ни проку.
Ты наденешь перчатки и бойко
разберёшь и снесёшь без мороки
дорогое старьё на помойку.
На расчищенном месте ваяя
новый мир, удивительно умный,
одного не поймёшь, дорогая:
почему я напился и умер.